Высоко в горах над Большим Сочи

Петляющая в горах дорога привела нас в мир первозданной чистоты и дивной красоты.

В этот день в экскурсионном бюро большого выбора туристических маршрутов не было. Агент, смущенная нашим удрученным настроением по поводу упущенных возможностей, настойчиво пыталась убедить нас, что дельфинарий, водопады и Красная поляна — это еще не все прелести Большого Сочи. «Съездите в Солох-Аул, на джипе, не пожалеете», — советовала она. Мы согласились.

Утром в назначенный час возле пан­сионата нас встречал водитель-проводник — яркий, крепкий кавказец с лихо закрученными усами. Звали его Самвел. Он стоял рядом с мощным железным конем и почему-то внушал тревогу.

Мы переглянулись: джип оказался обычным «УАЗом», но тем не менее по­слушно сели в автомобиль.

Самвел оказался общительным, веселым парнем. Охотно рассказывал о достопримечательностях Солох-Аула, а потом пространно рассуждал о том, что никогда бы здесь не поселился. Пусть — красота, пусть — чистый воздух, но «делать нечего, скучно».

ЛЕГЕНДЫ О СОЛОХАХ, О БАБУКАХ И МОСКВИЧАХ

…Нам предстоит подняться высоко в горы над Дагомысом, где находятся два аула — Солох-Аул и Бабук-Аул. Когда-то в Солох-Ауле жили солохи, а в Бабук-Ауле соответственно бабуки. Солохами называли вдов, которым не удалось повторно выйти замуж, бабуками — вдовцов, которые не женились. Почему жители одного аула не могли породниться с жителями другого — загадка. Вроде бы просто: прийти в соседний аул и — тоски нет. Но так и остались аулы — Солохи и Бабуки.

Итак, мы сворачиваем с шоссе на улицу Армавирскую в Дагомысе, идущую вдоль правого берега реки Западный Дагомыс. Через три километра подъезжаем к поселку Бетонный мост, минуем его, не сворачивая с основной дороги. Затем дорога перескакивает на левый берег речки, мы попадаем в село Волковка. Красота гор ослепляет, дорога вьется серпантином, …нас подташнивает. А Самвел провоцирует: не добавить ли газу? Мы испуганно мотаем головами. Он рассказывает о своих многочисленных пассажирах — людей-то он повидал немало и разных. А экстрим на дорогах любят москвичи. Почему? Бог их знает. «Может быть, считают себя хозяевами жизни и все им нипочем?», — неодобрительно отзывается о затеях столичных жителей Самвел.

У ПРЕКРАСНОГО КОРЫТА

Волковка сменяется Верхней Волковкой, затем — селением Нор-Луис. Возвышается обелиск в честь жителей этих мест, погибших на полях сражений Великой Отечественной войны. А бои здесь были ожесточенные. Населенные пункты так и носят названия — Вторая рота, Третья рота… — как базировались наши войска. Дальше дорога идет по берегу реки. И вот мы у первого интересного места. Здесь так называемые Дагомысские корыта. Огромные буки, каштаны и дубы совсем скрывают маленькую речку. В пене и брызгах горные потоки перескакивают с одной горной террасы на другую, образуя каскады и перекаты, маленькие водопадики, многочисленные ванны. Вода словно мчится из одного корыта в другое. Это и есть корыта. Самвел сказал, что корыта совсем недавно стали называть Озером Любви — для красного словца и для привлечения туристов.

Сентябрь не дал нам возможности искупаться в чистейшей горной воде, а вот посидеть в кафе на берегу речушки мы смогли. Хозяин вложил весь свой талант в дизайн питейного заведения. Да и сама природа постаралась — дала материал для искусства резьбы по дереву причудливых сказочных персонажей.

КРАСИВО, НО НЕБОГАТО

Дорога уходит налево вниз перед поселком Солох-Аул — на развилке кафе буквально висит на небольшой полочке над обрывом. Здесь же отличная панорамная точка на красивую излучину долины реки Шахе. Мы бесстрашно взобрались на обзорную вышку, вдохнули густого, пьянящего чистотой горного воздуха. Но, панически испугавшись высоты, дрожа коленами, спустились по крутой лесенке.

Домики в горном поселке Солох-Аул разные — и ветхие старинные хибарки, и крепкие новенькие особнячки, дачи. Коренной горный народ здесь живет небо­гато — «выживает», как выразился Самвел. Женщины собирают каштаны, грибы-ягоды, вяжут шерстяные изделия — вывозят на продажу в центр. Мужчины следят за живностью.

КАК ЦВЕТЕТ ЧАЙНЫЙ КУСТ

Дорога становится все уже и ухабис­тее. Мы едем в Дом-музей Иуды Антоновича Кошмана — пионера чайного промысла.

Кошман поселился в селении Солох-Аул в 1901 году, выписал семена чая из Поти и посадил под насмешки соседей возле своего дома чуждую для этих мест культуру. Кое-какие плантации Кошмана сохранились до сих пор. А в каких муках рождался первый чай! Глушь дикая, дорог нет (одни тропы) — торговать своим чаем в Сочи чуть ли ни пешком хо­дил. И плантации его насильно вырубали, и торговать запрещали, и контрабандистом Кошмана считали, и даже в кулаки (уже при Советах) записывали. Но именно от этих плантаций и начал свой род «Русский чай» или «Краснодарский». После революции, как водится, у Кошмана все плантации отняли, позволив, впрочем, остаться работать на национализированных участках. Могила Кошмана, соглас­но его завещанию, находится тут же, на этой плантации. Рядом покоится его жена.

МОНАСТЫРЬ

Мужская обитель Крестовая Пустынь располагается в поселке Нижний Солох-Аул. Перед революцией здесь подвизались монахи-отшельники. А еще ранее это место предполагалось как наиболее подходящее для строительства Ново-Афонского монастыря. Побывав здесь, нам стало понятно, почему это место так привлекает монахов. Природа и ландшафт, а также труднодоступность и удаленность, напоминает святую гору Афон. Монастырь был построен в конце 1990 года. Занимает небольшое место, имеет одно здание, в котором объединены храм в честь Воздвижения Животворящего Креста Господня, братские кельи, трапезную и библиотеку. На втором этаже расположены домовая церковь в честь св.Пророка Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, в которой молится только братия монастыря. В монастыре сейчас пока только 10 монахов. Когда мы приехали сюда, они были на строительных работах. Потому удалось поговорить только с пожилой служительницей. Во дворе храма — звонница из трех колоколов. Длинный стол, покрытый клеенкой, лавки — здесь трапезничают монахи и служители церкви.

ГОРЫ ПЛАЧУТ

От Солох-Аула дорога петляет по левому берегу реки, то поднимаясь в гору, то сбегая к речушкам и ручейкам, проходит к буковому лесу. Густые самшитовые заросли придают дороге сказочный вид.

Со скалистых горных ущелий сочится вода, брызжут маленькие водопады — горы плачут.

Обратный путь казался не таким длинным как утренний подъем в горы. Самвел, болтая без умолку, рассказывал о своих детях-погодках, которые поступи­ли в Сочинский университет туризма и курортного дела, о том, что ему понадо­бится много денег на учебу своих студентов, о том, сколько стоит резина на его «джип», сетовал, что сезон был не очень доходный, ругал москвичей… Когда узнал, что мы журналисты, приумолк и стал с ин­тересом на нас поглядывать.

— А про нас вы напишете? — осторож­но спросил.

— Напишем, и про удивительный Солох-Аул, и про все достопримечательности, и про вас лично, — ответили мы.

— Мне известность ни к чему, — за­рделся смущенно абхазец.

Мы тепло попрощались с проводником и его железным конем. О поездке мы действительно не пожалели — горы дали возможность уйти в прошлое, всмотреться в мир леса, вдохнуть полной грудью.

Марина Смирнова