Фриц оказался советским разведчиком

Он жил на центральной улице в станице Кавказской. Перед оккупацией директор приказал моему деду вывести всех лошадей с завода в лес. День деда нет, второй… Бабушка Анна Сергеевна отправилась в Кропоткин искать мужа, захватив с собою пару банок молока для наших солдат. Я за ней увязался.

У кургана, который разделял Кавказскую и Кропоткин, в окопах красноармейцы готовились к обороне. Бабушка отдала им молоко. Когда мы пришли в город, то увидели, что хлебозавод горит, а цистерны с маслом на МЭЗе взорвали, чтобы немцы не могли воспользоваться продуктом. Масло текло под тоннель, и люди набирали его кто во что мог.

Деда мы не нашли (он вернулся позже) и отправились назад в Кавказскую. По дороге над нами закружил фашистский самолет. Мы скрылись в кукурузе. Немец обстрелял поле, но мы уцелели. А от солдат у кургана остались только обгорелые тела… В станице уже хозяйничали фашисты.

Первым арестовали и расстреляли старого коммуниста Рыбальченко, через два-три дня пригнали на территорию воинской части советских военнопленных. Тогда прошел слух, что их 10 тысяч. Они жили в бывших конюшнях, по 200 человек в каждой, за колючей проволокой. Румыны и украинцы – «западники» стерегли пленных.

Как-то к нам зашел немецкий офицер и на ломаном русском языке попросил помидоров. Бабушка (делать нечего, за отказ можно жизни лишиться) приготовила ему салат, он поел и попросил молока. Когда напоила фашиста молоком, не сдержалась: «Ох, «пронесет» тебя от помидоров с молоком». А он на чистом русском языке в ответ: «Не пронесет, мать!». И ушел.

Мы и забыли об этом случае… А когда наши солдаты погнали оккупантов, вдруг объявился тот «немец». «Помните, мамаша, салат из помидоров?», — обратился он к бабушке. А потом горестно добавил: «Много мы потеряли наших ребят…» «Фриц» оказался советским разведчиком.

В. Яценко.