Последний бой

На конкурс

Посвящается участнику Великой Отечественной войны, артиллеристу-наводчику Семену Ефремовичу Сова

Канули в прошлое военные года,

Забыты все лишенья и невзгоды,

Но он не забывает никогда

Войны кровопролитнейшие годы.

Всегда себе он ясно представляет

Огонь и дым артиллерийской пушки,

И память его четко вспоминает

Последний бой их, бой у деревушки…

 

Их батарея стала на прикрытье,

Позиция — у мирной деревушки.

Тягач ушел в овраг, в укрытие,

А их осталось семеро у пушки.

Они одни. Пехота отступила.

Вся ночь прошла в тревожном ожидании.

Она кровавый отблеск наложила

На облака, на мертвых звезд мерцание.

 

Заря пришла к ним с треском автомата —

Фашист стрелял с высоких тополей.

Убил он лейтенанта — их комбата,

И сам убит снарядом пушкарей…

Вновь тишина настала на участке,

Лишь в стороне гремел далекий бой —

То дрались отступающие части,

Сражаясь насмерть с вражеской ордой.

 

И вот уже снаряды рвутся в поле,

Где оборону заняли они.

Привыкшие к своей солдатской доле,

Они не раз уже вели бои.

Примерно в километре, в чистой степи,

На батарею двигались два танка,

За их прикрытием густые немцев цепи —

Так началась фашистская атака.

 

Прильнул к приборам пушки наш наводчик,

Крутя за ручки. Не моргнет ресница.

И пушка автоматом уже строчит.

Крутнулся танк — разбита гусеница.

Позицию снаряды засыпают,

Осколки, пули мчатся густым роем

И еще трое из расчета погибают,

И остаются из расчета трое.

Один строчит, строчит из пулемета,

Подобранного где-то в жаркой схватке.

Вся гимнастерка мокрая от пота,

Но пулемет в руках в железной хватке.

А враг все ближе, ближе подступает,

Охватывая их в полукольцо…

И уже пятый, пятый погибает,

Смертельно раненный в лицо.

 

Зигзагом танк идет фашистский,

Он видит цель — стремится бить по ней.

Наводчик же с лицом землистым

Кричит: «Снарядов мне, снарядов побыстрей!»

 

Но некому ему поднесть снаряды,

Замолк давно и жаркий пулемет.

Наводчик сам бросается к снарядам,

Несет, вставляет в пушечный замок.

 

И вот уже он снова за прицелом,

Командует себе: «Огонь! Огонь!»

Над танком взвился дымок серый —

Пробито его чрево, его бронь…

И вдруг очнулся, ожил пулеметчик,

Чуть-чуть прошла контузия его —

Он по фашистам снова строчит,

Вокруг не слыша ничего.

 

Он только видит злые морды,

С рогами каски, автоматы

И кладет в землю эти орды,

Что были б смерти его рады.

Он им вонзает пули в тело,

Чтоб уже больше никогда

Земля за ними не горела,

Не жгли фашисты города.

 

И он разил, валил их грудой,

И сознавал, что это — смерть!

Из роты, шедшей в бой, лишь чудом

Фашистов уцелела треть…

Позицию их затянуло дымкой

От пыли, дыма и огня.

Их волосы стали с сединкой

С того злопамятного дня…

 

Снаряд последний уже вогнан

В цепь убегающего гада.

Расчет их выстоял, не дрогнул —

ОН понимал как ЭТО НАДО!

Все небо серое над ними,

Кровавым отблеском пылало,

Враг посылал мину за миной,

Но пушка больше не стреляла.

 

Разбита миной и навек

Ей не стоять больше в строю.

Она, как будто человек,

Погибла честно в том бою!

***

…Наводчик тяжело поднялся,

Раненный в голову и ногу.

Он с пулеметчиком обнялся,

Шепча слова: «Теперь в дорогу.

Мы честно провели свой бой.

Немало фрицев, Гансов — гадов

Здесь расплатились головой

За наш расчет, за пушку. Надо

 

Податься влево. Там свои.

И они тихо побрели.

Их подобрали тягачисты,

Свои друзья-артиллеристы…

***

Тот бой его последним был,

Наводчик в строй уж не вернулся.

***

В далеком городе курортном

Врачи боролись, жизнь спасая.

И он в халате однобортном

Уже ходил, слегка хромая.

За бой свой он не ждал наград­,

Он вел его во имя ЖИЗНИ,

Как МИР спасал наш СТАЛИНГРАД,

Во имя РОДИНЫ-ОТЧИЗНЫ!

***

Канули в прошлое военные года,

Забыты все лишенья и невзгоды,

Но он не забывает никогда

Войны кровопролитнейшие годы.

Евгений Иванов,

заслуженный работник

культуры Кубани.