80 лет прошло после окончания Великой Отечественной Войны и суда над военными преступниками, известном как Нюрнбергский процесс. Как бывшего военнопленного и узника концлагеря Освенцима Павла Алексеевича Авралева привлекали к этому процессу для дачи показаний.
Его дочь и жительница Кропоткина Ольга Павловна Кошелева написала заметку по материалам из его дневников. Выписки из дневника Авралева Павла Алексеевича от 30 августа 1945 года, г.МожайскСегодня публикуется первый список военных преступников, которые предаются суду Международного Военного Трибунала.Народы всего мира и прежде всего народы Советского Союза, вынесшие на своих плечах основную тяжесть борьбы с гитлеровской Германией, народы, познавшие всю чудовищность преступлений банды гитлеровских главарей, найдут в этом первом списке двадцать четыре имени наиболее презренных и ненавистных международных гангстеров.
Кто же именно эти люди? Кого будут судить?
В первом списке военных преступников, опубликованном в соответствии с решением Берлинской конференции трех великих держав, нет «мелких сошек». Нет ни одного, кто мог бы с обычной наглостью и трусостью пойманных с поличным фашистских «исполнителей», людей второго разряда, разыгрывать роль «слепого орудия» в руках начальства.Эти двадцать четыре немецких военных преступника не были подневольными чиновниками людоедского фашистского режима. Они были самими хозяевами, командирами, вдохновителями, направлявшими гитлеровские орды, инструктировавшими палачей, упивавшимися всей полнотой власти при рабовладельческом «новом порядке».В свое время эти обер-бандиты, воображая, что они останутся безнаказанными, сами нагло бахвалились собственными злодеяниями.«Убивайте, — говорил Геринг, обращаясь к своим подручным, — каждого, кто против нас, убивайте, убивайте. Не вы несете ответственность за это, а я, поэтому убивайте!»Говорят, что сейчас, ожидая возмездия, Геринг пытается прикинуться чуть ли не гуманистом. Но кто измерит море крови, реки слез, глубину страданий многих десятков миллионов людей, за которые прямо ответственны не только физически отсутствующие на суде Гитлер и Гиммлер, но и Гесс и Геринг, Франк и Риббентроп и вся их остальная шайка?
В первом списке военных преступников значатся не только главари разбойничьей гитлеровской партии и фашистского государства. В нем фигурируют и вожаки германской военной машины. Кейтель, Иодль, Дениц — люди, непосредственно направлявшие вооруженные силы гитлеровской Германии, планировавшие войны во имя завоевания «мирового господства» избранной расой немецких господ. Это люди, воспитавшие в своих офицерах и солдатах презрение не только ко всем нормам и обычаям войны, но и к самым элементарным правилам человеческого поведения. Это они издавали приказы, поощрявшие истязания и убийства сотен и тысяч советских военнопленных и советских мирных жителей, это они покрыли Европу виселицами и концентрационными лагерями, ввели подлую «систему заложников», сделали немецкую армию «армией средневекового мракобесия, призванной разрушить европейскую культуру ради насаждения рабовладельческой «культуры» немецких банкиров и баронов» (И.Сталин).Сейчас настал час расплаты. Свободолюбивые народы обвиняют и будут судить тех, кто руководил проклятым гитлеровским государством и гитлеровской армией. Народы обвиняют и будут судить также и тех, кто вдохновлял и создавал эту преступную систему милитаризма и нацизма, всеобщего разбоя и варварского беззакония.На скамье подсудимых — Крупп фон Болен унд Гальбах. Это имя хорошо знакомо по крайней мере трем поколениям. Крупповские пушки уже очень давно служили опорой и даже символом прусско-германского милитаризма.
Династия Круппов — магнатов военной индустрии, пушечных королей — уже в первую мировую войну была одним из важнейших столпов германского империализма. Политика завоевательных войн, политика территориальных захватов и иных авантюр была политикой Круппа. И не случайно пушечные короли и банкиры так щедро финансировали гитлеровскую банду. Они знали, что фашистские проходимцы готовы сослужить им неплохую службу. Фашизм как система организованного бандитизма, как практика свирепого подавления демократии и развязывания войны ради обогащения кучки реакционных плутократов сплетает в один общий омерзительный клубок Круппов и Герингов, Кейтелей и Шахтов.
Сейчас они все вместе на скамье подсудимых. Это значит, что на скамье подсудимых — фашизм как система, как смер-тельный враг всех народов мира, разоблаченный и ненавистный, вызывающий ужас и отвращение.
Сбываются слова товарища Сталина, который в самый разгар Великой Отечественной войны советского народа говорил, что «наш народ не простит этих преступлений немецким извергам. Мы заставим немецких преступников держать ответ за все их злодеяния!»
Этот час наступил.
Народы обвиняют. И суд вынесет этим извергам и людоедам свой приговор — справедливый и беспощадный.Четыре месяца я снова наслаждался родной красотой. И вот сердце трепещет. После прогулки иду в свою каюту, где уже Стоян Симеоненко, пленный немец. Дежурный офицер открывает дверь — слышен лязг на дворе. Они окружили деревню тремя отделениями, когда нас там уже не было. Вот они, те, которые удерживали людей. Вот они, которые убивали женщин и маленьких ребят. Вот они, которые сожгли и залили кровью селян. Эти звери с человеческим лицом.Только год назад, в деревне Краковского воеводства, исследуя последствия немецкой облавы на селян, мы описывали все на месте, как было. Вскоре сотни карателей явились в соседнюю деревню. Окружив ее, они начали «отрезку». Это была не простая облава, а расстрел всех людей. Накануне здесь был убит немецкий офицер. Деревня погибла. За одного — убивают тысячу. Вот они, писаные звери. Это те, которые хотели покорить весь свет и остаться господами.Сходив на завтрак, я отправляюсь в свою каюту и начинаю заполнять опросные листы на вновь прибывших немцев.
Вот передо мной стоит взрослый немец, Келлерманн Фриц, 1917 года рождения, из города Гамбурга. Он был в русских деревнях: Пескове, Смоленском, Вязьме и Ломайском, до Москвы доходил. В 1942 году он был и здесь, в этом месте, где я сейчас делаю доброе и полезное дело, — здесь тогда стоял их штаб. Потом его часть отводили назад. Он воевал с русскими под Вязьмой, был ранен, но снова был взят русскими в плен и привезен на работы опять под Москву.Второй — Фриц Отто, 1915 года рождения. Он каратель и побывал во многих городах моей Родины. В 1944 году Отто был под Краковом, в отрядах СС. Борясь с нашими партизанскими отрядами, он называл только польские деревни: Глодово, Кременка и Осада. Теперь это — села, искалеченные войной. Может быть, именно он убил моего друга, с которым мы бежали из плена…
Вот он стоит передо мной. Но сердце мое теперь спокойно, немстительно. Я сам удивляюсь доброте русского сердца.