Насколько важна наша поддержка бойцам, понимаешь только в зоне СВО
Два дня журналист «Огней Кубани» Алеся Зайцева провела на территории Луганской Народной Республики, чтобы своими глазами увидеть и ощутить, что сейчас происходит в новом регионе России
Алесе дали добро
В зону СВО я хотела поехать давно, но случай все никак не предоставлялся. О том, что волонтеры телеграм-канала «Помощь Барсам Za Россию» собрали гуманитарный груз для наших ребят, я узнала от своего дяди. Казак Кавказского казачьего общества Сергей П. и мой дядя Алексей Губанов везти гуманитарку в Лисичанск собирались вдвоем. Я попросила взять меня с собой, в ответ услышала: «Ты должна быть готова к тому, что твоя жизнь разделится на «до» и «после». И вот долгожданное сообщение: «Алесе дали добро! Едем послезавтра».
С самого начала СВО моя мама, бабушка и тетя пекут пирожки на передовую, и эта отправка гуманитарного груза не стала для них исключением — приготовили несколько коробок пирожков с картошкой, печенью, яйцом и капустой. В этот раз был еще и спецзаказ — блинчики. День выезда совпал с днем рождения моей мамы, но она полностью посвятила его работе, сказала мне: «В этот день с особой любовью».
Накануне вечером я собрала все необходимые вещи в дорогу, легла на кровать и… только в этот момент, начала осознавать куда я еду этой ночью. Занервничала. Поспать перед поездкой так и не удалось.
Дорога до границы
Выезд из Кавказского района планировался в ночь. Это было удобно по двум причинам: во-первых, на дороге мало транспорта и пункт пропуска можно пройти быстро, во-вторых, дорога дальняя, и если двинуться в ночь, то как раз под утро будем на границе.
Цель нашей поездки, как понимаете, была гуманитарной. В дорогу двинулись две легковые машины, одна из которых с прицепом.
— Мы формировали груз на протяжении нескольких недель. В первую очередь приготовили то, что бойцы просили. А после — что можем и хотим передать мы сами. В основном это продукты питания, предметы первой необходимости, которых так не хватает нашим ребятам вдали от дома, активно собирают гуманитарку и сотрудники Кавказской ЦРБ во главе с главным врачом Эльбиной Цорионовой, — рассказал владелец телеграм-канала «Помощь Барсам Za Россию» Сергей П.
На пропускной пункт в Ростовской области мы прибыли спустя восемь часов, почти час стояли в очереди. Сотрудник пропускного пункта спросил наш маршрут и цель поездки, «пробил» наши документы и пропустил. Дальше — граница и еще один пропускной пункт с досмотром машин и проверки наших документов ФСБ. Здесь тоже пришлось ждать: проверяли досконально каждого.
На нашей новой территории
Луганская Народная Республика вошла в состав Российской Федерации в октябре 2022 года.
Проезжая первый населенный пункт ЛНР, я не сразу поняла, что здесь живут люди. Полная разруха — улицы, переулки, подворья домов заросли жирной травой и порослью, жилища, словно в лесу. Сами строения очень ветхие, с зияющими дырами в кровле и стенах. Давно никто не ухаживает ни за домами, ни за приусадебными участками. Тоскливо и страшно. Тем не менее, местные жители активно поддерживают СВО. Практически на каждом доме развиваются государственный флаг России и знамя Победы.
На территории ЛНР включается роуминг, мобильный интернет не работает вовсе. Ближе к Луганску на нашем пути встречаются ремонтники, которые уже обновляют дороги, фасады зданий, коммунальщики облагораживают клумбы. В самом городе и близлежащих к нему поселениях бойко идет благоустройство, кстати, из-за этого мы часто торчали в пробках. Обратила внимание, что разметки на дорогах совсем нет, как на новых, так и на старых.
О том, что совсем рядом идут боевые действия, говорят блокпосты с вооруженными военными. Они придирчиво досматривают все проезжающие машины.
В Луганске нашей мини-автоколонне нужно было заправиться, но сделать это получилось далеко не с первого раза. Госзаправки города отпускают топливо по талонам. То есть, бензин только для специального и служебного транспорта, а так же автобусов, на которых эвакуируют людей. В ДНР и ЛНР дефицит топлива.
Мы решили свою проблему только на частной автозаправке.
Заезжали и в местный продуктовый магазин. Отмечу, что цены в Луганской Народной Республике такие же, как на Кубани, и ассортимент продуктов ничем не отличается от нашего.
— Я с товарищами не первый раз вожу гуманитарный груз бойцам на передовую, практически с момента начала СВО. В ЛНР бываю регулярно. Первый визит был сложный: мы не знали ничего, ехали по указателям, это долго и сложно. А сейчас я могу с закрытыми глазами доехать до нужного места, все дороги для меня, как родные, можно сказать, езжу сюда, как к себе домой, — говорит Сергей П.
Зеленая, желтая и красная зоны
Зона боевых действий условно разделена по цветам. Красная — это самая опасная, первая линия, где идут боевые действия. К ней также относится территория, которая свободно простреливается противником. Желтая зона — это пространство за неким укрытием в непосредственной близости от красной зоны. Там есть риски, но относительно безопасно. Противник вас не видит, не может вести по вам прицельный огонь. Зеленая — тыл подразделений в зоне боевых действий.
Наша первая встреча с бойцами произошла в желтой зоне, в городе N. Проехали несколько блокпостов, двинулись сквозь лес и оказались на небольшой военной базе. Нас встретили военные, мы передали им часть гуманитарного груза, маскировочные сети, продукты питания.
— Огромное спасибо за пирожки и блины, очень соскучились по домашней пище, — добродушно поблагодарил боец, разгружая коробки из машины, — и вообще большое спасибо всем неравнодушным жителям Кавказского района! Да, и руководству от нас передайте привет.
…Я впервые услышала взрыв и содрогнулась от ужаса. Все внутри сжалось, я не могла пошевелиться. Мы были, как на ладони. Страшно. Стою и думаю: «А если что… куда бежать? что делать?». Никто кроме меня на взрыв не отреагировал так нервно: для военных — это обыденность. «Не бойтесь, это далеко от нас», — успокоил меня солдат.
Хотя на днях сюда был прилет — разбомбило кухню, противник попал прямо в цель. На месте строения рассыпаны кирпичи… К счастью, обошлось без жертв.
— На следующий день мы заметили мужчину на мопеде, который пристально осматривал территорию взрыва. Поняли — это наводчик. С ребятами быстро прыгнули в машину и за ним, но догнать не удалось — скрылся на дачах. Я думаю, что он оценивал масштаб разрушений, иначе зачем ему скрываться от нас? А недавно задержали местного жителя с шестью телефонами, он «сливал» наши координаты, — рассказывает боец.
Но такие случаи единичны, военные утверждают, что местные жители больше помогают бойцам российской армии.
— Здесь все по-другому, понимаете, тут люди знают друг друга, а мы на своих улицах порой с соседом незнакомы. Война сплотила людей. Они очень дружные, готовы всегда прийти на помощь. К примеру, местный старичок научил меня ремонтировать машины. А у людей здесь и просить ничего не нужно, ты просто в разговоре обмолвишься о чем-то, а они уже для тебя узнают где, что и за сколько можно купить, — дополняет свой рассказ участник СВО.
Мы зашли в одно из помещений, где базируются военные, застали мужчин за обедом. На стенах детские рисунки, письма, а совсем рядом… дыры от осколков снаряда.
— Так и живем… Чай или кофе будете? Только у нас тут такой быт, полевой, можно сказать, — немного смущаясь, сказал солдат и протянул мне алюминиевую кружку.
Мы ждали, когда за нами приедет сопровождение, чтобы поехать дальше, как говорят военные — «за ленточку», то есть на передовую. Нам нужно было отвезти медикаменты в госпиталь Лисичанска.
И вот двинулись… На протяжении всего пути практически не встречался гражданский транспорт. В обе стороны передвигалась только военная техника. На одном из участков трассы дорога стала состоять исключительно из глубоких ям. В таком месте фраза «как после бомбежки» перестает быть метафорической. В определенный момент я уже перестала считать количество блокпостов — их было крайне много. Нас предупредили, что зона обстреливается. Это был первый момент, когда психологический градус напряжения вырос. До сознания дошло, где мы и что здесь происходит…
Атмосфера вокруг характерная: взорванные снарядами дома и постройки, вдоль обочины части разбитой машины. Едем и прислушиваемся — не летит? Все-таки не на пикнике. Но настроение у нас боевое. Особый контраст этому месту придают местные жители, которые продолжают заниматься своими будничными делами: идут в магазин, гуляют с детьми, ждут автобус на остановке. А я в это время еду в бронежилете и ощущаю себя девчонкой в масштабах этой трагедии.
Госпиталь
Нас сопроводили до центра Лисичанска — дальше двинулись самостоятельно. Здесь каждый дом задет снарядом, и бомбят в пяти километрах от нас.
В город мы попали уже вечером — действовал комендантский час, кроме военных на улицах Лисичанска ни души, и ни в одном окне не горит свет.
Добрались до госпиталя и опять охрана с вооруженными бойцами, по рации приказала нас пропустить, и мы заехали на территорию медицинского учреждения. Огромное здание в несколько этажей, конечно же, побито снарядами и осколками.
Взрывы слышны сильнее, но на них уже не так остро реагируешь, как в городе N — привыкаешь. Совсем рядом находятся Северодонецк, Белогоровка, немного дальше — Артемовск и Горловка, — многострадальные города…
Нас встретили военные, охраняющие территорию. Мы разгрузили гуманитарку, привезли и медикаменты по спецзаказу.
— Нам необходимы бинты 7*14, у нас они на исходе. Мы почти не используем бинты 5*10, я, наверное, единственный, кто их как-то применяет — шины мотаю, — говорит военный, он ответственен за прием гуманитарного груза.
Было поздно, из-за комендантского часа, нашу машину не смогли выпустить из города, потому нас оставили ночевать в госпитале.
Ночь в госпитале
Сначала в столовой накормили ужином — в этот день готовили плов. Мне даже разрешили искупаться, но предупредили, что нужно сделать это очень быстро, так как воду просто-напросто могут выключить. И я все это сделала по-солдатски.
Немного позже, поздним вечером, я познакомилась с местной жительницей, которая трудится в госпитале лаборантом:
— Здесь я работаю сутки через сутки. Мою квартиру спалили за неделю до освобождения города, представляете? У нас дом стоит в центре, самый длинный и большой — вот и получилось… шестнадцать прилетов. Я удивляюсь некоторым людям, которым тут промыли мозги, они утверждают, что это бомбили российские военные. Какая Россия? Российских военных здесь вообще не было! Неужели местные не видели откуда летит? Украинцы же все спалили, изверги! У меня маленький сын, а дочь уже выросла — работает в Санкт-Петербурге. Я вот думаю над тем, чтобы туда перебраться, потому что здесь еще бывают прилеты. Электричество и газ есть, а вот воду привозят раз в неделю.
Направляясь к комнатке, которую мне выделили для ночлега, я из открытых дверей лечебных палат увидела и военных, и гражданских. Оказывается, сюда госпитализируют не только раненых бойцов, но и пострадавших от обстрелов местных жителей.
Моя кровать прямо напротив окна, а над ней детские рисунки, их вообще здесь очень много. Легла спать, скрутилась калачиком и замерла от страха. Думаю: «Если прилетит, я буду спать… умирать во сне не больно». Двое суток без сна сделали свое дело и я отключилась.
…Ночью привезли раненого бойца, и я слышала, как он в агонии истошно кричал. По телу пробежали мурашки.
Утро
Тем утром я узнала, что несколько часов назад началось наступление, поэтому пошел поток пострадавших солдат.
С собой мы взяли пачку газет «Огни Кубани» и детские письма, перед отъездом я решила раздать их раненым. Навсегда останутся в моей памяти трясущиеся руки бойца, которыми он даже не смог с первого раза развернуть письмо, сложенное в треугольник, и слезы на его глазах, навернувшиеся от прочтения. Впервые за всю поездку я не выдержала — в горле встал ком и подступили слезы. Я поняла, насколько важна для этих людей наша поддержка — наши весточки, детские рисунки.
Дорога домой
Рано утром мы отправились обратно в город N на базу — отдать оставшуюся гуманитарку нуждающимся. Нас встретили уже другие военные и перед отъездом я пообщалась со знакомым мне бойцом:
— Я сам из Оренбурга. Служу уже почти полгода в шестом Барсе, в казачьем отряде «Фарштат». Готовлюсь идти в отпуск, жду не дождусь. Обстановка… Ну, на войне какая может быть обстановка? Непростая, но верю и надеюсь — мы победим. Занимаюсь восстановлением разбитой в боях техники. Теперь она воюет на «передке», полностью исправна и работает, выполняя боевые задачи. В коллективе у нас все дружные, здесь реально становятся друг другу боевыми братьями. На «гражданке» все по-другому, на фронте каждый готов тебя поддержать, и я уверен в своих пацанах — они прикроют мне спину в минуту опасности.
Распределив часть гуманитарного груза, мы стали собираться домой. Смотрю на этих ребят, а лица у них такие светлые, глаза добрые и речь чистая. Думаю про себя: так хочется, чтобы вы все выжили и вернулись домой к родным.
Пора уезжать, обнимаемся на прощание и садимся в машину. Пока ехали домой, пыталась все увиденное, услышанное осознать и «переварить». Ощутила, наконец, за какой такой мир они борются. Как тяжело ребятам, и какие же они все-таки сильные духом! Теряя товарищей, видя все ужасы войны — они продолжают улыбаться, любить жизнь, помогать, верить и оставаться людьми.
Дома. Обняла родителей — все живы и здоровы, слава Богу. В доме есть свет, интернет, вода и это уже, оказывается, большое счастье. Жизнь и правда разделилась на «до» и «после». И спасибо ребятам за то, что мы не знаем что такое это страшное «после»…
Алеся Зайцева.
Фото автора.
