Конфликт в семье фермеров перерос в голодовку

Будущее противостояние начало зарождаться несколько лет назад. Фермерская семья Ш. мирно обрабатывала свои 400 гектаров. Глава семейства и супруга создавали его вместе. Старший сын Коля с малых лет сидел рядом с отцом в кабине трактора.

В 2019 году в «Огни Кубани» вышла большая статья про дружную фермерскую семью. На фото — два брата Николай и Петр (имена изменены по просьбе одной из сторон) стоят друг напротив друга.

Старший брат Николай прислал этот материал в газету со словами: «Тогда конфликт уже начинался» и «Помогите достучаться до отца. Меня оставили без средств к существованию, я был вынужден объявить голодовку».

После смерти матери в 2009 году Николай начал полноценно помогать отцу — вел документы, следил за расходами, работал в поле. Вскоре младший брат Петр отслужил в армии и вернулся в родной поселок. Николай, прямо скажем, не фанат бумажных дел, постепенно передал эту часть работы брату.

— Мечтал, что будем дружно работать, — вздыхает Николай.

По мнению мужчины, все началось тогда, когда финансами начал заведовать Петр. Старший брат заметил, что со счета хозяйства стали пропадать деньги.

— Мы с отцом спросили у Петра, где деньги, а он — я ни перед кем отчитываться не собираюсь. Потом он начал брать кредиты один за другим на покупку техники, себе ни в чем не отказывал. Отец полностью попал под его влияние. Если сначала приходил ко мне, просил, чтобы я поговорил с братом, то теперь вообще со мной разговаривать не хочет.

Один из конфликтов закончился дракой. Николай ударил Петра, суд присудил ему ограничение свободы на полгода. В прошлом году Николай получил уведомление об увольнении из семейной организации. Восстановился по суду, затем попал под сокращение. Суд вновь встал на сторону Николая. Отец подал апелляцию. Сын написал жалобы в различные инстанции районной и краевых властей.

Старший сын продолжает ходить на работу. Задач перед сотрудником никаких не ставят. Зарплату платят, но, по его словам, минимальную. А за время судебных тяжб кредитов накопилось немало. Вот и решил Николай объявить голодовку на рабочем месте. На момент интервью он пятый день не ел. Начался шум в голове, координация движений нарушилась.

Чего добивается?

— Справедливости хочу. В свое время я много вложил в хозяйство. Пусть работать здесь не буду, но хотя бы на какую-то часть от прибыли имею право. Во всем виноват Петр, на отца я не в обиде. Просто хочу спокойно поговорить с ним… И еще хочу сказать, чтобы перестали оскорблять мою семью.

Отец, Иван Николаевич (имя изменено), разговаривать со старшим сыном не хочет. Натерпелся от него, говорит.

— Он постоянно грубит, скандалит, оскорбляет. Когда на него была оформлена доверенность на управление хозяйством, сын говорил, что фермерство — это черная дыра. После пьянок он регулярно попадал в неприятности, я выплачивал ущербы. А голодовка — это дуристика. Я и участкового вызывал, врачей.

По эту сторону конфликта вспоминают, что в свое время хозяйство «работало» на Николая, ни в чем ему не отказывали, лишь бы он не начал скандал. Он построил дом, в то время как Петр живет у отца с семьей и тремя детьми. Здесь убеждены: если сделать, как требует брат, и выделить долю в хозяйстве — значит, отказаться от развития.

Местные фермеры говорят, что когда Петр в 2010 году вернулся из армии, хозяйство затухало. Он начал вникать, развивать. Говорил: «Хозяйство — это как корова: надо покормить, тогда она даст молоко. Так и в фермерстве». Он активно пользуется господдержкой — льготные кредиты, программы. Оправдываться и отвечать на обвинения Петр отказался: не хочет выносить сор из избы. А в то, что брат следует голодовке, не верит.

Ссора перешла в острую фазу. Постоянные скандалы и обвинения стали частью жизни уважаемого семейства.

Всегда больно смотреть, как ссорятся родные люди. Среди них не найти правых и виноватых. Намерение спокойно поговорить непременно сгоряча срывается на новые обиды. Снежный ком нарастает, и конца этому не видно. Уже трудно представить отца и двух сыновей за одним столом. Между ними — обида, деньги, может, даже ревность и чувство несправедливости. Смогут ли услышать друг друга, и, кто знает, простить…

Юлия Шигина