На кладбище хутора Лосево обнаружена могила безымянного солдата
Три трагедии, безжалостно зарифмованные войной, хранит общая надгробная плита: Коновалов Иван Алексеевич (19.01.1926-27.01.1943), Колмыков Федор Алексеевич (10.05.1908-27.01.1943) и неизвестный солдат (27.01.1943). Может, Виктор или Андрей. Получила ли мать в Смоленске-Борисовке-Краснодаре похоронку? Плакала ли невеста, помянули родные?
О том, что в могиле ее двоюродного дяди, убитого фашистами, покоится прах неизвестного солдата, Татьяна Грищенко узнала весной прошлого года. Эта новость взволновала местную жительницу.
«Я такой человек, если меня что зацепило и побудило к действиям, я доведу дело до конца», — говорит Татьяна Ивановна.
Татьяна Грищенко взялась за дело, поговорила со старожилами, собрала воспоминания. Она не может удержаться от слез, когда рассказывает воскресшую историю:
— На выезде из хутора Лосево с западной стороны, есть мостик. За ним была проселочная дорога, ведущая в хутор Красная степь. На этой дороге в лесопосадке 27 января 1943 года жители хутора Лосево и нашли застывшее тело советского солдата. Он сидел, прислонившись к дереву, лицом на восток, закрывая рукой рану на животе. Жители оккупированного хутора на время присыпали тело землей и снегом.
Кто он? Отбился от своих, убит снайпером, или товарищи оставили умершего здесь, зная, что люди похоронят?
Догадки до сих пор остаются догадками.
Сын Федора
В эти дни хутор ждал освобождения. Советские разведчики, изредка заходившие в свободный от немцев хутор Привольный, убеждали: скоро фашистов прогонят.
На улице Набережной хутора Лосево собралась немецкая техника.
Оккупанты готовились к отступлению. Наученное опытом население пряталось по подвалам, — возможно, будут бомбежки.
27 января 1943 года. Ночью семьи Коноваловых и Колмыковых, как и все, укрылись в подполе. Матери Ивана пришлось наведаться в дом, а за ней — фашист. Муж Федор и его племянник Иван Коновалов устремились за ними. Немец заметил в окне лица и решил, что это партизаны. Выскочил за порог, и автоматной очередью скосил убегавших мужчин. Ивану Колмыкову, сыну Федора, было тогда всего восемь лет, но и сегодня в свои 86 он отчетливо помнит, какую горькую ночь пережила семья в подвале. Утро после гибели отца врезалось в память:
— Снега не было, но от морозов земля потрескалась. Ветер дул с востока, а по небу бежали красные тучи. Зарево. Мы вылезли из подпола и пошли во двор Коноваловых собирать тела своих родных. Мать голосила. Отцу выстрелили в спину, а Ивану пуля попала в челюсть, за ночь его лицо примерзло к земле. Погрузили мы их на тачки и повезли. Схоронили на третий день.
Породнились через смерть
Мы с Татьяной Ивановной идем по хуторскому погосту. В день смерти Федору Алексеевичу Колмыкову было 37 лет, по здоровью он не подлежал к призыву.
Коновалов только готовился уйти в армию. Юное округлое лицо Ивана и твердое, решительное Федора смотрят на нас с могильного памятника.
— А вон там могила Февроньи Васильевны Коноваловой. Бабка 104 года прожила, самый старый долгожитель в нашей семье. Это ее уговорили подхоронить найденного солдата в могилу к Федору и Ивану, — показала на соседний памятник Татьяна Грищенко.
***
— Жители нашли самотканое полотно, завернули тело солдата и принесли на кладбище. Его так и опустили в могилу, укутанного в ткань, поверх гробов Ивана и Федора. На глубину метра полтора, не больше, — продолжила рассказ Татьяна Ивановна.
Три трагедии, безжалостно зарифмованные войной, хранит общая надгробная плита: Коновалов Иван Алексеевич (19.01.1926-27.01.1943), Колмыков Федор Алексеевич (10.05.1908-27.01.1943) и неизвестный солдат (27.01.1943). Может, Виктор или Андрей… Получила ли его мать в Смоленске-Борисовке-Краснодаре похоронку? Плакала ли невеста, помянули родные?
Помнить нельзя забыть
— Как же так, я наше кладбище вдоль и поперек исходила, а о том, что в этой могиле лежит неизвестный солдат, не знала, — недоумевает Татьяна Грищенко.
— Я все же думаю, что этот солдат был разведчиком. Северо-Кавказский фронт еще не наступал, отстать от своих он не мог. Перед наступлением часто в хутора Красная степь, Рогачев, Широкая Полтава и Внуковский приходили разведчики по два-три человека и рассказывали о событиях на фронте. Вот откуда лосевцы знали о готовящемся наступлении. К нам, в хутор разведчики не заходили, потому что было очень много вражеской силы. А на хутора немцы приезжали только за продуктами. Видимо, в одну из таких вылазок и погиб этот боец. И еще. Шли все разведчики по полям и именно по этой проселочной дороге, возможно, со стороны Кропоткина, из-за Кубани.
Мне обидно, что о солдате, захороненном в могиле моих родных, ничего не узнаем, хотя будем пытаться искать, многие документы в главном военном архиве в Подольске не все рассекречены. Но хочу через вашу газету рассказать эту трагическую историю, — поделилась моя собеседница.
Когда Татьяна Ивановна писала книгу о родном хуторе, вместе с инициативной группой выяснили имена разведчиков, погибших в хуторе: военный фельдшер Нора Махарадзе, лейтенант Михаил Пеккерман, старший лейтенант Дмитрий Кузьмин. В соседнем хуторе Казачьем Татьяна Ивановна помогла установить фамилию и имя неизвестного солдата — Абдульян Муслимов — и изготовить табличку для памятника. Три года назад благодаря энергичности и упорству Татьяны Грищенко на кладбище хутора Рогачева было найдено захоронение еще одного неизвестного солдата — Ивана Сергеенко. Уроженец Новосибирской области погиб на Кубани, но по иронии судьбы оказался дядей жительницы хутора, где упокоился его прах.
Однажды на вопрос Татьяны Грищенко Ивану Колмыкову: почему вы ничего не рассказывали, молчали, сын Федора ответил:
— Почему молчал? Я говорил о захоронении всем председателям сельского Совета. Они отмахивались: погоди, мол, некогда.
А потом Иван Федорович перестал обращаться и напоминать. За прошедшие десятилетия он трижды менял памятник на могиле, где покоятся Федор, Иван и неизвестный солдат. В прошлом году семьи Колмыковых и Коноваловых вновь решили заменить памятник, тогда опять встал вопрос о надписи «неизвестный солдат». Об этой трагичной истории узнала Татьяна Грищенко. Она обратилась в местную администрацию к главе Юрию Ламанову с ходатайством об увековечении памяти безымянного бойца. В письменном ответе сказано: сделаем табличку. Но родные сами установили новый памятник и заказали табличку. Так впервые на могиле появилось обозначение: «Неизвестный солдат, 27.01.1943г.». Жизни всех троих, покоящихся здесь людей, забрала война, каждый достоин светлой памяти. В хуторе об этом не забыли: на могиле алые гвоздики.
Глава Лосевского поселения Юрий Ламанов и сам до прошлого года, когда к нему обратилась Татьяна Грищенко, ничего не знал о могиле неизвестного солдата:
— Я всю жизнь прожил в хуторе, моя мама работала в школе, возглавляла поисковый пионерский отряд. Но за все время ни разу не слышал о захоронении. Раньше на могильном надгробии была табличка с указанием только погибших Колмыкова и Коновалова. Когда мы обо всем узнали, направили информацию в школу, запрос в военкомат. Сначала хотели установить памятник неизвестному солдату, но могилы на кладбище расположены слишком близко. Сейчас на надгробии указаны три человека. В День неизвестного солдата мы посетили могилу и возложили цветы.
Потомки
Внутри хаты, обложенной кирпичом, тепло. На кровати пирамида из трех тугих и тучных подушек, накрытых ажурной накидкой.
Сегодня этот интерьер — почти экзотика, но для Колмыковых ритуал не меняется десятки лет: по утрам подушки заботливо взбивает
и водружает друг на друга жена Ивана — Любовь Михайловна. Над бойкими острыми ушками — красный угол. С икон сквозь свет лампады всепрощающе смотрят святые.
Иван Федорович закончил свой рассказ о гибели отца, похороны неизвестного солдата и теперь вспоминает «за жизнь».
Его мама так ни разу и не получила от государства никаких преференций: не положено, ведь супруг погиб не на войне…
Всю жизнь сын погибшего Федора проработал в хуторском хозяйстве механизатором. Ноги уже ходят плохо, приходится передвигаться с помощью костылей. Своих земляков он называет уважительным словом, простым и исконным — «Люди». Люди — это те, кто трудится, честно живут, а потому имеют право знать, хотеть, требовать, в конце концов.
— Вот что эти безобразные девушки по телевизору хотят? «Мне нужен муж-миллионер», — говорят. А что ты сделала для страны? Мы такие тяжкие времена пережили, работали за трудодни и то понимали: вот я сегодня что-то должен дать обществу, тогда и я смогу взять, — горячится мой собеседник.
Любовь Михайловна с улыбкой смотрит на мужа, а Татьяна Грищенко задумалась о чем-то своем.
Она родилась и выросла в хуторе Лосево, уехала на Север, двадцать лет работала учителем русского языка и литературы.
Продолжила трудиться и когда вернулась в родной хутор. После выхода на пенсию Татьяна Ивановна взялась за дело: как мозаику по воспоминаниям людей и документам собирает историю своей малой родины.
В том, чтобы сохранять память о своих предках, возвращать истории имена кроется истинная мудрость. Только так давно ушедшие остаются жить.
***
Из воспоминаний жителей хутора Лосево о событиях оккупации и освобождении, собранных Татьяной Грищенков книге «Край отцов и родина моя»: Спешно покидая хутор Лосево, фашисты оставили двоих солдат, и дали им приказ: взорвать молочную ферму. Но исполнить его немцы не успели, потому что оставленная с ними переводчица напоила их самогоном, связала и исчезла. Наутро пришла Красная армия и немцев расстреляли.
***
Во время оккупации фашисты расстреляли еврейскую семью из восьми человек. Они жили на подворье одного из местных жителей. Хуторяне вспоминали, как семью везли к салотопке.
Особенно запомнились девочка лет восьми и инвалид с железной ногой. Семья ехала на смерть молча, никто не проронил ни слова. На салотопке немецкий офицер из пистолета всех расстрелял. Весной после освобождения во время пахоты жители нашли железную ногу инвалида. А неподалеку — два трупа немецких солдат.
***
Однажды осенью в окно жительницы хутора Казачьего постучалась женщина с мальчиком.
Хозяйка признала в них евреев, накормила и спрятала у себя. За укрывательство ей и всей семье грозил расстрел, а ведь у этой женщины было 12 детей. Позже мальчика придумали выдавать за родного сына. К счастью, предателей в хуторе не нашлось, и все остались живы.
А после войны в колхоз имени Кирова приехал на работу ветврач Юрий Черных с семьей. Это и был тот еврейский мальчик, которого спрятала от фашистов добрая женщина.
Хутор освободили. После похорон убитых мужчин кто-то вспомнил про неизвестного бойца, оставленного в посадке. Опознать его так никто и не смог.
Новую могилу копать сил не было — в хуторе остались одни женщины, старики и дети. Земля мерзлая, не выдолбишь, а тут могилка свежая.
Грищенко стала автором двух книг по истории хутора Лосево. Но факт о неизвестном солдате будто нарочно ускользал от нее.
Юлия Шигина
