Комсомол 80-х был уже не тот...

Когда я был маленьким, то очень сильно переживал из-за двух вещей — что Ленин умер слишком рано, а если бы пожил еще, у нас был бы коммунизм. И почему в фотопленке всего 36 кадров, это же еще более несправедливо. Но потом мальчик пошел в школу (тогда дети очень хотели идти в первый класс, там же не нужно спать днем) и понял — справедливым этот мир можем сделать только мы.

Почему? Да потому что мы живем в самой сильной, огромной, красивой и замечательной стране на планете — СССР. И вы можете смеяться, можете плакать, но такой уверенности в завтрашнем дне, как тогда, у меня никогда больше не было. Я стал октябренком, носил значок с маленьким вождем (он там реально был изображен ребенком), потом в четвертом классе нас принимали в пионеры, торжественно и очень пафосно, как сказали бы сегодня. Страна катилась к закату, но мы еще не знали этого.

Пионеры

Красные галстуки были двух цветов — просто алые, даже оранжеватые, их гладили только мокрыми, они быстро мялись, рвались и выцветали. А были «болгарские», темно-красные и шелковистые, но не у всех.

К седьмому классу галстуки нам надоели, мы хотели быть, как старшеклассники — носить пиджаки со значком, не поднимать руку в приветствии «будь готов — всегда готов» и даже курить за школой (пионеров туда не пускали, ясное дело, как и на вечера с танцами). В идеалы коммунизма мы больше не верили, все эти линейки с песнями воспринимали, как повинность, на демонстрациях в честь 7 ноября (а это, кто не помнит, день Великой Октябрьской Социалистической революции) развлекались тем, что бросали битое стекло в воздушные шарики мелких октябрят, дурные были в общем.

Комсомольская юность

Вступление в комсомол давало не столько пропуск в партию (в 80-е это было уже не модно и никому не нужно), сколько в старшеклассники и взрослую жизнь. Мы читали про подвиги комсомольцев на войне, про комсомольские стройки, куда ехали отряды рабочих со всей страны, но это все было какое-то далекое, да и понимали тогда даже дети, что на БАМ едут не за романтикой и песнями у костра, а «за длинным рублем», как тогда говорили.

Новенький значок заблестел на лацкане пиджака в 1984-м, родители купили дипломат вместо портфеля (было очень модно) и вперед, к идеалам социализма. Но несмотря на скепсис и тягу ко всему западному среди молодежи в то время (музыке, одежде, книгам), я был активным комсомольцем — делал стенгазету, готовил вечера, участвовал в субботниках, походах и даже игре «Зарница». А потом и вовсе стал активистом городского комсомольского штаба при Доме пионеров (вот такой оксюморон). Нет, мы не стояли у церкви с красными повязками и не прогоняли молодежь, пришедшую на Пасху, те времена уже прошли. Мы организовывали первые КВНы среди школ, спорили о жизни и творчестве, пели и сочиняли театрализованные спектакли о злободневном (религии, войне, западной пропаганде). Было весело. Новые друзья, поездки в Москву, по Волге и Дону, лагерь комсомольского актива в Туапсе.

Студентом был членом комитета комсомола, мои стенгазеты срывали преподаватели в течение часа, когда прорывались к ним через толпу учащихся. Слишком остро критиковал или смешно, уже не помню.

Перестройка была в разгаре, на дворе был 87-й. Все шумели про свободу, и комсомол уходил в историю. Некоторые особо смелые сдавали комсомольский билет в райком и гордо ходили по коридорам, мол, «совдепия» эта никому уже не нужна. Страна катилась к распаду.

А был ли мальчик?

Был ли комсомол пропагандистской организацией, младшим братом компартии? Да. Но молодость и энтузиазм перевешивали все. Мы носили красные знамена просто как символы эпохи, на вечерах после краткой торжественной части свет гасился и ставились западные «медляки». Студентами мы открыли для себя мир райкомов, где почти все работали ради путевок в Югославию и французской косметики на праздники. И эти люди учили нас бороться с «неформальной» молодежью и говорили, что песни группы «Пинк Флойд» несут в себе призывы убивать и пить «Кока-колу» (и это не шутка). В общем, отношение к комсомолу у меня весьма спорное — с одной стороны было много положительного и веселого, но с другой была основательно прогнившая система коммунистической пропаганды. Она работала очень поверхностно и все больше уходила от реальной жизни.

И все равно, с днем рождения, комсомол. Ты был нашей юностью и молодостью. Как пел тогда Иосиф Кобзон — не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым. Но не вышло, нам пришлось расстаться и повзрослеть.

Александр Иванов