Письмо доктору

Очень личное

Скажу сразу: врачей я боюсь, робею перед их исключительностью и некой избранностью. (Они для меня вторые после священников). Не увиливаю от диспансеризации и всегда принимаю лекарства. К сожалению, идёт это не от пиететного отношения к своему здоровью, а опять же от боязни укоризненного взгляда эскулапа. И вот я, унылая и напряженная, в кабинете у заведующего гинекологическим отделением Кропоткинской городской больницы, известного женского доктора Разинкова. Он изучает стопки моих анализов, что-то непостижимое для меня набирает на клавиатуре компьютера, жестко задает «бестактные» вопросы и сверкает на меня линзами очков. Краснею. Я понимаю, что он видит насквозь мою трусливую натуру. Блуждаю глазами по стене почета, где десятка два сертификатов говорят о профессионализме хозяина кабинета. В аквариуме важно повиливают хвостами роскошные рыбки. Мне кажется, что и они владеют секретами врачевания…

Я уже точно знаю, что доверяю ему. То ли его невозмутимый вид и твердый взгляд, то ли его энергетика силы, придают мне уверенности. Я понимаю, что это мой доктор. …А на пороге его кабинета — улыбающийся медперсонал в белоснежных одеждах торжественно собрался на утреннюю планерку.

х

А потом была операционная — шапочка, бахилы, замаскированные до глаз медсестры, фиксирующие мои руки, ноги, катетер в вену. И анестезиолог, с которым мы еще пытаемся шутить…

— Марина, проснись! проснись! — настойчиво твердит и похлопывает меня по щекам анестезиолог. — Как тебя зовут? Как тебя зовут?

— Зачем Вы меня будите… нет, галлюцинаций нет…

Не слишком ли много приватного в этом тексте? Персональные данные и все такое? «Не смущаешься?», — говорит корректор. Не смущаюсь, в конце концов, это мои персональные данные, что хочу с ними, то и делаю.

Для кого-то наша медицина — это нервные очереди в регистратуре поликлиники, нехватка льготных лекарств, уставший терапевт на приеме. Это слухи о деградации современной медицины и о всякой там чернухе. Наверное, это имеет место. Но для меня наша городская медицина — это блестящий доктор Сергей Александрович Разинков, который сегодня смотрит на меня пронзительно и удовлетворенно, как на свое медпроизведение. Медицина — это и мой анестезиолог — заведующий реанимационного отделения Сергей Николаевич Шевеленко, очень быстрый, добродушный человек. С вопросом «Как дела?» он заходил ко мне в послеоперационный день раза четыре. Упрекнула его: «Я же просила Вас дать мне наркоз «с сериалом про любовь», а мне опять приснилась работа». Он потешно развел руками: мол, извиняйте.

Для меня современная медицина — это решимость, внимание, уважение, сочувствие медиков в час болезни (по-моему, это из Гиппократа). В глазах моих врачей, медсестер, санитарок я видела только эти эмоции. Мне говорят: «Тебе просто повезло на хороших людей, их мало. Утверждаю — в медицине их много и очень много».

Для меня городское здравоохранение — это интеллигентная, очень мягкая медицинская сестра Галина Алексеевна Лешина, которая подходит к «послеоперационным девочкам» с непременным вопросом: «Как чувствуешь себя, котеночек?». Это сияющая улыбка Светлана Лепко, моя одноклассница, медсестра, у которой приятно делать перевязки. Это и небесной красоты молодые предупредительные медсестры со шприцами. Это теплые руки санитарки Ольги Викторовны Будяковой. Это Любовь Сергеевна Горбунова, санитарка чем-то похожая на Фаину Раневскую. Намывая полы в палате, она глубокомысленно рассуждает: «Сергей Александрович очень любит свою работу. В кабинете у себя уже с семи утра. Суббота, воскресенье — всегда спешит к своим пациентам, сам обрабатывает швы. Отпуск возьмет на две недели, да весь его и проводит на работе. Такой человек…». Я хотела написать о многих, но фамилий мне не дали. Говорят, что трудно выделить кого-то из медиков особо.

Современная медицина для меня — это длинный коридор гинекологического отделения, добротно отремонтированный с белыми пластиковыми дверьми комнат. Это окрашенные в приятный молочный цвет стены моей палаты, удобная койка. Это вид из окна на ухоженный зеленый дворик, где женщина-садовник рассаживает юкки. Это и «муниципальная» утренняя каша с маслом.

Письмо, полное признания Вам, доктор, и всему коллективу, я пишу на подоконнике окна больничной палаты. А моя соседка Марина Путилова просит, чтобы и от нее тоже прозвучала искренняя благодарность. Что ж, выполняю.

И спасибо Вам, доктор, за тот отеческий взгляд во время моей выписки: мол, мы с тобой это пережили, теперь не подведи.

С уважением, Марина Смирнова.