Анна Ивановна

Ее судьба связана с Кропоткином, или как она говорит, хутором Романовским

За долгую жизнь в 91 год Анна Ивановна Буряковская прошла по Советскому Союзу в военной гимнастерке, закончила войну в Кенигсберге, расписалась на стене рейхстага и вернулась в город своей юности.

Анютины стрелки

«Ты молод был, а я красива. Мы полюбили друг друга не шутя…», — в прихожей я услышала, как Анна Ивановна напевала веселый, незнакомый мне мотивчик, когда пришла к ней в гости. Не ожидала, что женщина в 91 год в оптимистичном настроении поет.

— Чего стоишь? Заходи, — пригласила она в просторную комнату, где коротает свои дни.

— Двенадцать лет, как переехала к сыну. Он на работу уезжает, а я на хозяйстве. Ноги уже не те, — вздохнула Анна Ивановна и неожиданно перевела разговор. — Знаешь, как чечетку отбивала, пела, танцевала… Иной раз смотрю по телевизору как пляшут, ухвачусь за стол и перебираю ногами…

Анна выросла в станице Кавказской с двумя сестрами и братом «в комнате при будке», где мать продавала воду. Помнит, как голодали в детстве, как мама с братом уходили в поля под поселок им.М.Горького, чтобы принести оттуда сахарную свеклу и сварить на обед; как в школе ее не очень увлекали науки. Ей по душе был клуб, где она пела в хоре и танцевала, научилась играть на гитаре, ездила по хуторам с концертами. Повзрослев, поступила в стрелочницы на станцию Кавказская.

— В станице голодно было, а на железной дороге 450 рублей платили и 700 граммов хлеба давали, — вспоминает она. — На станцию пешком ходила из станицы. Так начищу стрелки, аж блестят. Как-то начальник похвалил: «Твои стрелки хоть платочком вытирай!».

Цель поймана

В 41-м, когда германские войска вторглись в страну, 16-летняя Аня отправилась с подругами в военкомат проситься на фронт. Военком посоветовал подрасти: «Будет 18 лет, тогда и придешь». В 43-м, после освобождения Кропоткина, она напомнила о себе военкому.

— Косы отстригли, выдали военную форму и отправили в станицу Пашковскую на шоферов учиться, — вспоминает моя героиня.

Но стать военным шофером ей не пришлось. Когда поехали в Полтавскую область получать полуторки, Анна отпросилась у командира заехать домой в Кавказскую, договорившись о времени и месте возвращения. Не дождалась. Новобранцы на вокзал не вернулись — часть уехала другой дорогой. Так Анна попала на фронт в зенитную батарею. Снег ли, дождь ли, девушки на новых позициях роют окопы, окапывают прибор воздушной обороны.

— Самолеты летят, а мы высоту определяем, цель ловим, — вспоминает Анна Ивановна. — Как попал самолет в крестик — в зону твоей видимости — кричишь: цель поймана! Командир дает команду бить по врагу.

Война для Анны закончилась в Кенигсберге. Здесь она узнала о капитуляции Германии, со взводом отправилась в Берлин, увидела поверженную вражескую столицу и расписалась на стене рейхстага.

Потом была любовь

Кропоткин для Анны Ивановны не только город юности. Здесь, на станции Кавказской, она встретила свою судьбу. Этот момент до сих пор свеж в памяти: «Подружка попросила пройти к паровозу на 13-м пути и передать машинисту, чтобы следовал по нему».

Высокий, стройный машинист первого класса Борис Буряковский приглянулся стрелочнице. И он запомнил девушку. Молодожены перебрались в Ставрополь, к матери мужа. Они жили счастливо. Борис оказался заботливым супругом. Здесь выросли двое их сыновей: один обосновался в пригороде Ставрополя, другой — в Кропоткине.

…Анна Ивановна частенько задумывается: почему ей так много лет отпущено в этой жизни? И не находит, как ей кажется, убедительного ответа. По мне, так и не стоит искать особого знака судьбы. Веселый характер и оптимистичный настрой никогда не унывать помогли ей выдержать голод, холод, войну и сейчас достойно идти по отмеренному пути.

Ольга Васильченко.