Ю. Михайлов. "Мятежная память"

29 января 2017 года исполнилась 74-я годовщина освобождения города Кропоткина от немецко-фашистских захватчиков

4 августа 1942 года — начало оккупации, 29 января 1943 года — освобождение. Источник: книга В.Луцкова «Кропоткин», в серии «Города и станицы Кубани», Краснодарское книжное издательство, 1986 год.

Предлагаю вашему вниманию поэму, посвященную этой знаменательной дате.

Немного о себе.

Я родился в городе Кропоткине незадолго до начала Великой Отечественной войны. Помню некоторые события того времени, многое мне рассказывала моя мать, остальные сведения взяты мною из книги В.Луцкова. Все, описанное мною, было в реальности, ничего выдуманного.

Я неоднократно печатался в «Огнях Кубани» в разное время. 12 сентября 2009 года в газете были опубликованы мои стихи, занявшие целую страницу, под названием «Эхо памяти». Да, поэма объемиста, но ведь бывают и многостраничные номера газеты. Если представится такая возможность, хотелось бы, чтобы горожане ознакомились с событиями не такого уж далекого прошлого в истории нашего города. Если не представится возможным напечатать ко дню освобождения города, то есть еще День защитника Отечества и День Победы.

Напомню о себе. Юрий Николаевич Михайлов (Безруков) родился в городе Кропоткине. Окончил среднюю школу им.А.С.Пушкина, затем кропоткинское железнодорожное училище. Работал помощником машиниста на станции Кавказская. Водил грузовые составы по Северо-Кавказской железной дороге. Потом был призван на службу в армию, где окончил годичную школу младших авиационных специалистов и еще два года служил в одном из авиаполков в Украине.

После демобилизации поступил на историко-филологический факультет (отделение истории) Ростовского государственного университета. Первые стихи напечатал в университетской газете «За советскую науку». Подборки стихов публиковались в ростовских областных и городских газетах: «Молот», «Труд-7», «Комсомолец», «Вечерний Ростов», «Домашняя газета», «Семейный родник», «Крестьянин», «Утро выходного дня», «Звезда Придонья», а также в газетах «Огни Кубани», «Колос» и др.

Окончив университет, работал в проектно-конструкторском бюро профессионально-технического училища, институте повышения квалификации преподавателей общественных наук вузов при РГУ.

В 1996 году в ростовском издательстве «Книга» вышла в свет «Антология современной донской поэзии», в которой представлен большой цикл моих стихов. В 2012 году в издательстве «Книга» издан сборник стихов «Эхо сердца», в который вошло все лучшее, написанное мною в разные годы. В редакции газеты есть несколько моих фотографий.

С искренней признательностью,

Юрий Михайлов,

г.Ростов-на-Дону.

Поэма

Мятежная память

Родителям моим посвящаю

..............................................

Минувшее проходит предо мною

А.С.Пушкин

Есть городок на Кубани — Кропоткин,

Весь в ожерелье цветущих садов.

В парке сорочьи слышны тараторки

И неустанное пенье щеглов.

Ходят девчонки в коротеньких платьях

И привлекают вниманье ребят.

Пары сидят на скамейках в объятьях

И о любви неземной говорят.

В свете реклам разноцветные блики,

Плавно мелодии вальсов звучат.

Лица людей озаряют улыбки,

Бабушки водят любимых внучат.

Девушек стайки, войдя в искушенье,

Возле зеркальных оконных витрин,

Полюбовавшись своим отраженьем,

Звонко смеются без всяких причин.

В скверах гуляют с детьми горожане.

Громко свистят в поднебесье стрижи.

Дети плескаются в струях фонтана.

Негой и счастьем наполнена жизнь.

ирное небо лучисто и ясно,

Кажется, будто так было всегда.

Шел я в раздумье по улице Красной,

Вспомнив военного детства года.

2

Немилосердна мятежная память:

Вдруг оживит дни и годы невзгод.

И непреклонна она и упряма,

И ничего позабыть не дает.

Снова на родину я возвратился

В город, который теперь стал другим.

Здесь я однажды на свет появился,

Здесь свои первые сделал шаги.

Многое в жизни с тех пор изменилось,

Много в Кубани воды утекло.

Часто мне детство военное снилось,

Сердце к родимому дому влекло.

Грозное прошлой войны лихолетье

Перед моими глазами опять:

Запечатленное, как в киноленте,

Только прокрученной памятью вспять.

3

В город немецкие танки ломились

И оголтелых фашистов полки.

В небе, как хищные птицы, кружили

С черною свастикой штурмовики.

Стаи стервятников выли с надрывом,

Бомб, ими сброшенных, не сосчитать.

И когда дом содрогался от взрывов,

Прятала мама меня под кровать.

Землю трясли громовые раскаты:

Это фашисты бомбили вокзал.

Были налеты врага многократны,

Скоро весь город в руинах лежал.

Ну, а потом ворвались оккупанты,

Тучей несметною, как саранча.

Здания были пожаром объяты,

Дым затмевал даже солнце подчас.

Грянули тут же облавы, погромы,

Сплошь мародерство, затем грабежи,

Обыски жителей каждого дома,

И установлен нацистский режим.

Позже, когда канонада затихла,

И автоматная смолкла стрельба,

Мама с опаской на улицу вышла,

Не отпуская меня от себя.

4

Вскоре вселился в наш дом один немец.

Был он жесток, беспощаден и лют.

Этот матерый фашист — чужеземец

Знал лишь одно только слово — «капут».

Чудились всюду ему партизаны.

Всех ненавидя, и злобно кляня,

Он озираясь ходил постоянно,

И называл партизаном меня.

Ночью трусливо дрожал он от страха,

Лампа горела всю ночь на столе.

Точно в предчувствии скорого краха,

Он под подушкой держал пистолет.

Днем он вершил свое черное дело:

Пытки, допросы безвинных людей.

Снова аресты, расправы, расстрелы

Взрослых, подростков и целых семей.

Их на расстрел вывозили в овраги

И в крутояр у Казанской горы,

В старое глинище за буераки,

И за Кубань на высокий обрыв.

Раненых пленных держали в подвале,

Даже и тех, что ходить не могли.

Несколько дней их жестоко пытали,

Заперли там и живыми сожгли.

5

Немец надумал нарвать себе вишен,

Лестницу взял и направился в сад.

Дерево выбрал как можно повыше,

Словно заправский лихач-акробат.

Лестницу к вишне приставил вояка,

И уж до верха взобрался по ней,

Грозно залаяли рядом собаки,

Не признавая незваных гостей.

Заколебался солдат-недотепа,

Лестница тут же ушла из-под ног.

И под собою увидел он пропасть,

Но удержаться за ветви не смог.

Грохнулся оземь потомок тевтонов,

Словно набитый соломой тюфяк.

Долго он корчился с ноющим стоном,

Взбухший на лбу потирая синяк.

Но, оглядевшись вокруг очумело,

Снова поднявшись с земли кое-как,

Он проявил небывалую смелость

И застрелил двух соседских собак.

6

Жители верили в освобожденье,

Длилась недолго фашистская тьма:

Наши войска перешли в наступленье,

Дикие орды нацистов громя.

И началось их повальное бегство,

Чтоб не захлопнулась вмиг западня;

За изуверства свои и злодейства

В страхе спасаясь от судного дня.

В панике немец метался по дому,

Понял, что время расплаты пришло.

Он в потолок расстрелял всю обойму,

Чтобы на чем-нибудь выместить зло.

Как тараканы бежали фашисты,

Сотни их здесь свою гибель нашли.

Полчища ярых врагов ненавистных

Изгнаны были с кубанской земли,

Ну, а когда интервентов не стало,

Мы, встав на маленький стол у стены,

Пули застрявшие в балке достали —

Как отголосок недавней войны.

7

Город, изведавший страшные беды,

Вдруг взволновала отрадная весть:

И долгожданное слово — Победа! —

Все уголки облетело окрест.

Вышли соседки, детей обнимая,

Каждая в сердце надежду тая:

Отгрохотала война мировая,

Значит, домой возвратятся мужья.

Громко кричали вдали паровозы

И заводские ревели гудки.

Женщины вытерли жгучие слезы,

Вглядываясь в небо из-под руки.

Видно, война была все же убита,

Иль захлебнулась в солдатской крови.

Жизнями павших Победа добыта,

Общей трагедией каждой семьи.

Слишком великими были потери,

Всюду разруха, с детьми маета.

Так им хотелось в желанное верить,

Чтоб этот день поскорее настал.

Скорбные новости были нередки,

Весточки с фронта скупыми весьма.

И, утешая друг друга, соседки,

Грустно вздыхая, пошли по домам.

8

Помню, как хлопнула громко калитка,

Кто-то тотчас постучал к нам в окно.

Мама сияла счастливой улыбкой —

Этой минуты мы ждали давно!

Даже как будто бы стала моложе,

Птицей вспорхнула она за порог,

Крикнуть успела уже из прихожей:

— Это наш папа вернулся, сынок!

Слезы не в силах сдержать от волненья,

Резво сбежав по ступенькам крыльца,

Словно споткнулась она на мгновенье —

И оказалась в объятьях отца.

С легкой котомкой и скаткой шинели,

Ветром и солнцем пропахший слегка,

Бодро вошел он прямой, загорелый,

Только уже с сединой на висках.

Взял меня на руки, поднял повыше,

Обнял, прижавшись небритой щекой.

Голосом дрогнувшим молвил чуть тише:

— Как же ты вырос! Совсем стал большой!

Снял, между тем, с гимнастерки погоны,

Горсть зазвеневших медалей достал.

Бережно все положил мне в ладони:

— Это тебе, сын, как память, — сказал.

9

Целых четыре томительных года

Дома родного не видел солдат.

Пролито много и крови, и пота,

Было немало тяжелых утрат.

По бесконечным военным дорогам

Он прошагал с автоматом в руках.

С жизнью, казалось, прощался до срока,

Но все же выжил в жестоких боях.

Знать, суждено ему из заграницы

Снова вернуться к своим землякам,

Чтобы поведать живым очевидцем

Правду суровую фронтовика.

Часто в кругу стариков и мальчишек

Вел он обычно негромкий рассказ —

Об испытаниях, посланных свыше,

И о наградах своих без прикрас.

Был откровенен, порой даже слишком,

И выражался подчас по-мужски.

Жадно рассказам внимали мальчишки,

Тяжко вздыхали в ответ старики.

10

Годы войны, что легендою стали,

Прожитых бед неразрывная цепь,

И потускневшая горстка медалей,

Напоминают порой об отце.

Город заметно с тех пор изменился,

Улицу нашу почти не узнать.

Нет даже дома, в котором родился,

Где проживали отец мой и мать.

В окнах домов незнакомые лица,

Бывших соседей совсем не видать.

Только лишь я — перелетная птица —

Каждой весной возвращаюсь сюда.

Неумолима суровая память,

Не существует для памяти срок.

Снова мне голос послышался мамы:

— Не огорчайся так сильно, сынок!

В детстве меня, заслоняя собою,

Лишь умоляла: — Сыночек, живи!

В сердце моем отзывается болью —

Эхо Святой Материнской Любви!

*

Шел я в раздумье по улице Красной,

Вспомнив военного детства года.

Мирное небо лучисто и ясно,

Пусть же отныне так будет всегда!