Каким было кубанское лето великого поэта Пушкина?
Нет, не только «Болдинская осень» была ярким периодом творчества знакомого всем нам с детства автора строк «У лукоморья дуб зеленый…». Этапов вдохновения, как
и источников, у «солнца русской поэзии» было много.
Возможно, некоторые, как «кубанские каникулы», были и непродолжительными, но, судя по встречающимся в произведениях образам, очень запоминающимися.
Увиденное не отпустит
Совсем еще молодой (едва стукнуло 21 год) Александр Пушкин пересекает Кубань, тогда именовавшуюся Черноморией, с востока на запад, двигаясь по направлению к Крыму. В августе 1820 года, в самый жаркий месяц года, уроженец Санкт-Петербурга, которому сырые ветра и седые туманы куда роднее, кормил северокавказских комаров, вдыхая пыль выжженных степей, и впечатлялся суровыми нравами приграничной территории.
Он первым из крупных русских писателей побывал в нашем крае — Черномории, как он тогда назывался. Сосланный
в мае 1820 года в Екатеринослав, Александр Сергеевич заболел, и был отпущен для лечения в Горячие Воды. Оттуда вместе
с Н.Н.Раевским и его семейством он выехал в Крым через территорию Правого фланга Кавказской линии и Черноморию. Молодой поэт любовался природой нашего края, лихими наездниками — черноморскими казаками, слушал их красивые протяжные песни. Несколько позже он писал своему брату Льву Сергеевичу:
«Видел я берега Кубани и сторожевые станицы — любовался нашими казаками. Вечно верхом; вечно готовы драться; в вечной предосторожности!.. Вокруг нас ехали 60 казаков, за ними тащилась заряженная пушка, с зажженным фитилем…».
В этом же письме Пушкин писал, что он сделал заметки о жизни казаков. Но, к сожалению, эти «Замечания» не сохранились: очевидно, они были уничтожены автором во время восстания декабристов в 1825 году.
В августе 1820 года Пушкин побывал в Прочно-
окопской, Темижбеке, Кавказской, Усть-Лабинской крепости. В Изрядном Источнике его и семью Раевских встретил атаман Черноморского казачьего войска полковник Г.К.Матвеев, который сопровождал их через всю Кубань до Тамани. Александр Сергее-
вич останавливался
в Екатеринодаре, проезжал Мышастовскую.
Кубанские впечатления прослеживаются и в черновом варианте восьмой главы романа «Евгений Онегин»:
Простите, снежных гор вершины.
И вы, кубанские равнины;
Он едет к берегам иным.
Он прибыл из Тамани в Крым…
Неоконченная кавказская поэма А.С.Пушкина «Тазит» открыла его читателям с новой стороны. Они увидели, что поэт, проявляя глубокий интерес к Кубани, стремился разобраться в тех важных исторических процессах, которые совершались в жизни адыгских племен. О Кубани Пушкин вспоминал и в «Истории Пугачева».
Восхищение
и уважение
Герою Отечественной войны 1812 года не только никто не мог отказать, его сопровождали, опекали… Возможно, потому путь Александра Сергеевича (знал бы «высокопревосходительный» офицер, благодаря кому его имя будет два века спустя появляться в прессе) зафиксирован с детальной точностью. Сохранился маршрут продвижения Раевского по области Войска Черноморского на обратном пути, после лечения на минеральных водах: от Ставрополя до Прочного Окопа — 70 верст (р-н г.Армавира), до Царицынской — 15 верст (х.Северо-Кавказский), до Григориполлис
— 15 верст, до Кавказской — 30 верст; ночлег, до Казанской
— 28 верст, до Тифлисской — 15 верст, до Усть-Лабинской — 17 верст, до Корсунской — 30 верст, до Екатеринодара — 18 верст; ночлег, до Копанской — 30 верст (х.Копанский), до Мышастовской — 18 верст (ст-ца Новомышастовская), до Кара-Кубанской — 24 версты (х.Водный), до Копыла — 20 верст (г.Славянск-на-Кубани), до Калауса — 28 верст; ночлег (у ст-цы Анастасиевской), до Курки — 25 верст (х.Красный Октябрь), до Темрюка — 18 верст, до Сенной — 17 верст, до Фанагории — 26 верст; ночлег (ст-цаТамань).
8 августа. Пушкин с Раевскими в Темижбеке, где с ними встречается Гераков. Во втором часу по полудни Раевские, Пушкин
и Гераков выезжают в Кавказскую крепость (12 верст от Темижбека), где обедают и ужинают у коменданта и командира Навагинского полка — подполковника Александра Федоровича Урнежевского. По-видимому, здесь же и ночуют.
9 августа. Пушкин с Раевскими и Гераковым обедают и ужинают у коменданта Кавказской крепости, подполковника Александра Федоровича Урнежевского.
10 августа. Пушкин с Раевскими в сопровождении отряда казаков с пушкой проезжают Казанский редут, Тифлисский редут, Ладожский редут (58 верст от Кавказской крепости), Усть-Лабинскую крепость. В Карантинном редуте (Изрядном источнике) их встречает атаман Черноморского казачьего войска, полковник Григорий Кондратьевич Матвеев. Ночуют в Изрядном источнике.
11 августа. Пушкин с Раевскими в сопровождении Г.К.Матвеева и отряда казаков с пушкой приезжают из Изрядного источника в Екатеринодар (Краснодар), где остаются ночевать.
12 августа. Пушкин с Раевскими проезжают Мышастовку, станицу Ивановскую (60 верст от Екатеринодара), Копыл (Славянскую), Калаусы и ночуют, вероятно,
в Курках.
13 (?)…14 августа. Проезжают Темрюк, Пересыпь, Сенную
и приезжают в заштатный город Тамань (77 верст от Курков).
14 августа. В Тамани, в крепости Фанагории, чай для Раевских, на котором присутствуют «все военные» и Гераков.
Победитель наполеоновских войск Раевский путешествовал с максимальным по меркам того времени комфортом. Помимо легкой коляски с откидным верхом в кортеже были две кареты и повозки с вещами, провиантом, запасом воды. И даже с таким снаряжением путешествие нельзя было назвать легким. Дороги не то что не было — верстовые столбы встретить за счастье считалось. Передвигаться приходилось только в светлое время суток. По ночам, несмотря на внешнее отсутствие военных действий, было небезопасно.
Из этой не слишком протяженной по современным меркам дистанции Александр Сергеевич выносит уважение к гордым и смелым народам, отстаивающим свое право на территорию, уклад жизни, культуру. «Всемирная отзыв-
чивость» Пушкина, как охарактеризовал ее позже в своей речи Достоевский, берет начало с Кавказских гор. Эта «способность принять и осознать другие народы» напитала впоследствии все вышедшее из-под пера поэта живительным гуманизмом.
«Преданья
древнего Кавказа…»
Восприимчивый молодой поэт оказался на казачьих кордонах не только во времена укрепления российской империи по южным границам. Это был период всплес-
ка интереса общества к корням. На волне победы над Наполеоном укреплялся дух патриотизма, набирал силу культ истории, ею увлекались все, включая светских дам. Пушкин, зачитывавшийся «Историей» Карамзина, наблюдал первые раскопки курганов, видел, как расчищались античные городища, создавались уникальные музейные коллекции. Конечно, богаче всех на это была Тмутараканская земля. К ней путники подобрались в конце вояжа вдоль течения Кубани.
Погода только кажется переменчивой. У нее своя стабильность. Почти две сотни лет назад воды Керченского пролива периодически штормило, как
и сейчас. Кубанский и крымский берега паром тогда не связывал, тем более Крымский мост. Функции перевозки выполняли небольшие судна. Они-то и не могли вый-
ти в море, предоставив путешественникам время на изучение таманских достопримечательностей и памятников старины. Точно известно, что непоседливый и любознательный юный Пушкин паузу использовал на полную катушку. Задержка произошла в древней Тамани…
В своей книге «Дорога к лукоморью» литературовед и прозаик Николай Веленгурин пишет: «Однако уж кто-кто, а Пушкин
в Тамани хорошо понимал, по какой земле ходил, какое исторически давнее и славное прошлое скрыто перед ним… Неслучайно вскоре после пребывания на Тамани поэт задумал поэму «Мстислав» об известном тмутараканском князе, победившем предводителя касогов Редедю, о его походах в горы».
Чтобы все в одном месте: лес, долины и пустой песчаный берег, включая дуб, — подобное может встретиться только на Азово-Черноморском побережье. Само же слово «лукоморье» трактуется в словарях как «морской залив». Где еще мог такое увидеть великий русский поэт? Понятное дело, «тридцать витязей прекрасных» со своим морским дядькой всплыли в воображении Пушкина вместе с воспоминаниями
о дикой и захватывающе чистой, неброской, но врезающейся в память природе Таманского полуострова.
Дарья Баклан.
Публикация дополнена фактами из книги «Летопись жизни и творчества Александра Пушкина» (М.А.Цивлевский).
На фото: Пушкин гуляет на водах с Шорой Ногмовым, автором кабардинской грамматики, адыгским поэтом, писателем и просветителем
