Горько! Гудела улица вокруг
Кубанская свадьба всегда была похожа на большое народное представление
Если в округе готовились к свадьбе, то гильце выпекала моя бабушка. Свадебные деревца — символ рождения новой семьи и красоты невесты, пекли дня за три до свадьбы, не спеша, умеючи. Отец жениха приносил вязанку вишневых веток, и женщины начинали свое загадочное действо. Обвивали палочки узкими полосками пресного теста, нарезанного бахромой. Ловко орудуя острыми ножами, создавали из теста цветы роз, лилий, фигурки голубей, насаживали их на веточки — и в духовку.
Свадебные деревца
В нашей летней кухне для этого специально растапливали печь (неважно, жарким летом или теплой осенью). Духовка была большой, глубокой и туда вмещались веточки до 80 см. Подернутые румяной розовинкой, это произведение кулинарного искусства вставляли в объемные украшенные емкости или даже в вазу из тыквы. Обрамляли цветами, калиной, красными лентами: «Як нивеста хароша, так всяки прызнакы» — любовались своим творением стряпухи. За эти кулинарные шедевры бабушку одаривали отрезом на платье, женщин-помощниц — головными платочками.
Кубанские свадьбы, которые я с ватагой детворы непременно сопровождала, мне запомнились именно красотой свадебных деревцев. На праздничных столах гильце выставляли до 100 штук. Каждая веточка предназначалась конкретному гостю, их раздавали в конце свадьбы. Если кто-то не попадал на торжество — тому потом гильце передавали.
К соседям с уважением
В 70-80-е годы у нас на Кубани свадьбы играли дома, во дворе жениха. Длинной лентой составляли столы, со всей улицы приносили лавки для сидения. На столы стелили льняные белые (до голубизны отстиранные) либо клеенчатые скатерти. Не у каждой хозяйки в комоде имелось такое большое количество скатертей, поэтому их брали у кумы, соседки. Лавки обычно покрывали домоткаными половичками — для удобного сидения. Стол молодоженов стоял во главе, буквой «Т», за спиной жениха и невесты вешали ковер. Меню казачьих свадеб я помню в деталях — цепкий детский глаз из-за штакетного забора не упускал ничего интересного. Кстати сказать, присутствие на свадебной гулянке чужих пацанов и девчонок поощрялось. Нам, конечно, не разрешалось вертеться у стола, но голодными мы не были. Женщины, помощницы Свашки, на больших подносах выносили угощения за ворота к бесцеремонно любопытствующей толпе — детям конфеты и выпечку: кексы, вафельное печенье, пропитанное яблочным «медом», а взрослым — бутерброды с колбасой, огурчики, стопочки с самогоном. Соседки смущались, но все же тянули руки к закуске, мужчины употребляли с готовностью и азартом.
Бабушки любили пересуды
Особое почтение было к бабушкам, которые вечера просиживали на лавочках с маленькими внуками, и знали всю подноготную семейных кланов. Особенно был повод посудачить об этом в дни свадьбы. Поверьте, в своих оценках старые казачки не церемонились. Я тому свидетель — терлась возле пышных бабкиных боков, слушая выводы о том, кто засватал нелюбимую, кто вышел замуж из жалости, у какой молодички постельное белье непростиранное. Но как сразу менялось их настроение, когда сама хозяйка дома — новоявленная свекровь выносила пожилым соседкам свадебные яства: и Наталья (невестка) — красавица, и Сашка (жених) — работящий, «а если выпье кода, батька на мисто паставэ». «А ты услыхала шо за нэй далы?». «Валька казала шо хорошо далы, повезло, не голытьба».
Изобилие стола
На казачьих столах угощение всегда было обильным и жирным. Печеные гуси и утки, жареная свинина, котлеты, маринованные овощи — огурцы и помидоры, засоленная разными способами капуста, пироги с мясом, сладкие с вареньем и «сушкой» (сухофруктами). Женщины-стряпухи готовили «совус». У нас на Кубани после борща — это второе блюдо. Тушеное мясо с картофелем, морковью и луком, заправленное томатным соком (томатом мы говорим). Ну, это рагу, а на юге — «совус». Кубанцы всегда очень хорошо ели и… пили самогон, очищенный и настоянный на коре дуба, виноградное и вишневое вина. Была на столах и «казенка». Потому женщины подносили и подносили на столы свежие горячие блюда, нарезки, салаты — закуску.
Дарение
Тосты говорили громко, со смыслом (все замолкали). Деньги дарили открыто, без наших конвертов, обязательно называя сумму. Свашка и Дружка (персонажи свадьбы, о которых поговорим отдельно) складывали подаренные купюры в трехлитровую банку. На следующий день они обязательно озвучивали: сколько денег, сколько отрезов на платье подарили молодым. Преподносили и сервизы, и утюги, и кастрюли. Каждому отдарившемуся гостю полагалась «шишка» — сладкая булочка. Мы, дети, облизывались, ожидая, когда нам перепадет эта мягкая сдоба. Пекли ее тоже накануне свадьбы. Хозяева и большой каравай, и шишки заказывали профессионалам — в заведения советской кулинарии.
После благословения родителями невесты, молодых перед дорогой в ЗАГС выводили за ворота и совершали обряд «посевания»: обсыпали молодоженов мелкими монетками, хмелем, лепестками цветов, конфетками для счастья и блат годенствия. «Ливень» всякой мелочи сыпался, а мы, дети, буквально бросались под ноги молодым, чтобы собрать как можно больше монеток и конфет. А потом посчитать добычу.
На украшенных бумажными цветами «Победе», «Москвиче» или «Жигули»-«копейке» молодожёны отъезжали на регистрацию брака. На капоте большая кудрявая кукла — невеста — венец творения.
Дружка и свашка
На кубанскую свадьбу ведущих не приглашали. Роль тамады выполнял Дружка с большим шестом, чтобы все понимали, кто на торжестве главный. Эта должность отводилась наиболее расторопному, остроумному и смекалистому другу или родственнику жениха. Он, кстати, много не пил — на нем ответственность за сценарий свадьбы и соблюдение всех традиций.
За надлежащим проведением свадебных обрядов несла ответственность и Свашка. Ее назначали только из числа замужних женщин с детьми. У Свашки должен быть хорошо подвешен язык, и обладать она должна отменным чувством юмора. Ее из гостевой толпы легко было отличить по огромному красному бумажному цветку на голове. Каждого — Дружку и Свашку перевязывали узкими полотенцами крест-накрест.
Жених и невеста
Наконец-то наступал вечер, солнце клонилось к закату и молодожены выходили, чтобы пройтись по прохладной улице и показать себя и свое свадебное облачение. Жених. Ну, жених как жених — высокий, в костюме синем, с цветком белым на нагрудном кармане. А вот невеста!.. Платье с пышной юбкой, да со шлейфом, обшитое бисером. Воздушная фата, веночек из белых шелковых цветов и черные кудряшки выбиваются из-под фаты. На своем детском веку я не видела ни одной некрасивой невесты. «Вот бы мне такое платье, да быть невестой», — мечталось тогда.
Второй день
После бурного первого дня свадьбы, наступал второй, когда к назначенному часу (к обеду) гости вновь стекались ко двору родителей невесты. Пока хозяйка с помощницами хлопотали возле накрываемого стола, на открытой печи во дворе готовили главное горячее блюдо второго дня свадьбы — обычно это была лапша с желтым от жира домашних петухов бульоном, либо уха из сазана. Нарезали свежую буженину, окорока, пополняли графинчики самогоном и вином. Свашка и Дружка встречали гостей у ворот. И не так просто: балагурили, приговаривали, юморили — все было нацелено на то, чтобы гости второго дня выворачивали свои карманы и выкладывали деньги за проход. Приглашенные отлично знали, что на воротах надо платить, потому приходили с деньгами.
Ряженые
Кубанские казачьи свадьбы всегда славились неудержимым народным весельем, на грани фола. Это было целое уличное представление. Хорошо выпив и закусив, Свашка и Дружка (пришло их время!), а также развеселая толпа буйной молодежи наряжались. Дружка с усами выряжался в невесту: фата — тюлевая занавеска, женское платье из бабушкиного сундука трещало по швам на широких плечах у парня, на груди мостили воздушные шары — типа бюст. Свашка рядилась в брюки и рубаху, на голове — картуз с непременным красным цветком. В ход шли кукурузина и две луковицы, болтающиеся на ремне «жениха». Стыдобище! Но весело. И вся эта наряженная, раскрашенная губной помадой толпа «докторов» с бутылью самогона, «цыган» с бубнами, «милиционеров» с палочками регулирования двигалась по улице, пела песни, гоготала, порой непристойно шутила (ну, пьяные), стуча в ворота соседей, бесчинствуя и задираясь. Женщины хохотали, закрывая своим детям глаза, девушки с визгом поспешно убегали, вырываясь из липких лап ряженых. Ох, и смех, и грех! Разговоров было после всех этих выходок шуточной свадьбы.
Катание в тачке
Когда все трезвели и подуспокаивались, начиналась вторая серия уличной гулянки — катание в тачке тестя и тещи. Это делается для того, чтобы мать невесты помогала сохранять молодую семью, чтобы свадьба в жизни молодых была последней. Не знаю почему, но предполагалось, что эти благородные цели будут достигнуты только через катание возрастной женщины на тачке. Родителей невесты сажали в укрытую покрывалом строительную тачку, которую везли по самым ухабистым местам и сбрасывали их в озеро, а то и в глубокую лужу. Мокрые и грязные мать с отцом возвращались своим ходом домой. Выглядело это ужасно и смешно. Если дочь или сын в семье последние, то возле ворот нужно было обязательно забить кол. Обычно это делал крестный, большой кувалдой с гуканьем.
Расходимся По домам
Уж поздний вечер, на улице темнеет, крепкие станичницы тащат своих мужиков домой, те на заплетающихся ногах задерживают движение. Иные женщины, взявшие друг друга под руки, с цветками на груди или в волосах, завитых в мелкую химическую кудряшку, возвращаются домой с песнями — бойкими, разухабистыми: «Ой, мий милый, варэнычкив хоче», или «Ты ж мэне пидманула…», а чаще задушевными — «Ой, то не вечер, то не вечер». Под это чудесное пение трудолюбивых, выносливых, красивых женщин, разносившееся мелодичной волной по всей округе, сладко засыпает, угомонившаяся после бурного, полного впечатлений дня, детвора. Уставшие от всеобщего внимания гостей молодые отправляются в свою спальню, отделявшуюся от зала не дверями, нет — только плотными занавесками…
Хозяйки убирают со свадебного стола в отдельные ведра мягкие объедки — кабанчикам, кости — собакам. (У них сегодня праздник). Сворачивают длинные клеенки и густо запятнанные скатерти. «Ой, шо это на кайме? Три иголки, одна в одну! Никак порчу хтой-то сделал?» — ужаснулась крестная. «Ни… Это от сглаза молодой…».
А завтра будет третий день свадьбы, когда к столу придут только сваты и еще не разъехавшиеся родственники из далека. Сваты подсчитают убытки, подаренную сумму денег отдадут молодым с наказом тратить с умом. Сват еще пропустит стопку, сваха откажется — давление. Родители устало вздохнут и отправятся по домам — управляться.
Марина Смирнова
