Вместо предисловия

Анатолий Ноженко, мой старший брат в семье Тимофея Егоровича и Анны Денисовны из станицы Темижбекской, появился на свет в октябре 1936 года, не в самом лучшем году отечественной истории. Его раннее детство совпало с Великой Отечественной войной, юность — с послевоенными лишениями, которых молодая семья Ноженко хлебнула досыта.

Мне, Александру Ноженко, моего старшего брата Толю родители всегда ставили в пример, как и учителя в школе. Он и был настоящим образцом для подражания. Много читал, прекрасно учился, добросовестно выполнял домашние обязанности, их было немало. Высокий, красивый, романтичный юноша с вьющимися волосами, предмет воздыханий станичных девчат, вел себя достойно.

Мама часто говорила нам, младшим братьям и сестрам, когда Толя приезжал домой на каникулы после поступиления в Ставропольский сельхозинститут на ветеринарный факультет: «Толю не займайте, хай вин учится, он и так устаэ от учебы». И мы не трогали его, лишь восхищались трудоспособностью и многими талантами брата, учебными успехами, чудесными рассказами о студенческой жизни. Над ним всегда был ореол славы. И через десятки лет, в свои солидные 83 года, он остается предметом нашей гордости.

Получил диплом с отличием, за ним тянулось безупречное комсомольское досье. Был делегатом XIV съезда комсомола в 1962 году от КБАССР, членом комитета ВЛКСМ института, душой студенческой молодежи, грозой мещанских настроений и пережитков капитализма в сознании студенчества. Марксизм-ленинизм ему преподавала чета Горбачевых. Толя был активистом дружины содействия милиции, целинником и комиссаром стройотряда. Анатолий Ноженко был награжден Почетной грамотой ЦК ВЛКСМ за работу в студенческих отрядах, знаком ЦК ВЛКСМ «За освоение новых земель».

По распределению он был направлен в КБАССР, где проработал всю свою замечательную трудовую жизнь. Награжден орденом «Знак Почета», двумя медалями за самоотверженный труд.

Многое, в том числе его высокую порядочность и честность, ему не прощали разные мерзавцы, хапуги и прощелыги, которые мерили все своим аршином. Но значительно больше на его пути было прекрасных, добрых людей, с которыми его связывала настоящая дружба и партнерство.

Александр Ноженко.

Память сердца

Мой папа, Тимофей Егорович Ноженко, трудился в довоенные годы в МТС имени Г.Димитрова станицы Темижбекской, которая обслуживала колхозы в Темижбекской, Кавказской, Ильинской, Дмитриевской, хуторе Найденовском. Но тут грянула война. Отец ушел на фронт, мы осиротели. Самым старшим мужчиной в доме остался я, в 1941 году мне не было еще и пяти лет.

Я не сохранил в памяти как начиналась война, но хорошо запомнил, как пришли немцы в 1942 году. Соседи, местные казаки-старожилы, загнали в наш огород своих коров и бычков со словами: «Хватит, ваша власть кончилась!». Кстати, с приходом немцев, некоторые казаки стали пособничать фашистам. Предатели Родины после изгнания немцев, получили по заслугам: кого-то упекли «в места не столь отдаленные», а некоторые получили высшую меру наказания. Я до сих пор помню имена изменников и пособников фашистов, такое не забывается. Население их боялось гораздо больше, чем немцев, они и зверствовали более изощренно.

Из военного оккупационного детства осталось в памяти следующее: во дворе росло развесистое дерево, а под ним стояла «автомашина с проводами», думаю, что это была немецкая радиостанция. Нашу семью: бабушку, маму, тетю Марусю, родную сестру мамы, меня и Женю (другой братик-близнец Саша умер в мае 1940 года) переселили во времянку во дворе, а в нашей опрятной, чисто выбеленной хатке разместились немецкие офицеры. Помню, как во время бомбежек, накануне оккупации, сбрасывались с немецких самолетов бочки с отверстиями, и был очень страшный шум, свист, рев, что-то невообразимое.

Вас нам послал Господь

Во время фашистской оккупации станицы Темижбекской в августе 1942 года моя мама, Анна Денисовна Ноженко, поздним вечером привела тайком домой евреев-беженцев — мать с малолетней девочкой. Мама каждый день уходила на работу в поле. Это были и поиски хотя бы какой-нибудь еды для большой семьи. Дома оставалась престарелая бабушка Матрена Филипповна Шейченко с внуками. С появлением в нашей семье беженцев забот прибавилось, но самое главное было не дать обнаружить себя.

Бабушка Матрена, обогрев и накормив беженцев, сказала: «Это Господь вас нам послал, ради вашего и нашего спасения!». Конечно, мама и бабушка очень сильно рисковали: немцы ведь могли обыскать времянку, сарай и погреб, в котором мы жили всей семьей и скрывали евреев, и тогда расстреляли бы всех, не пощадили бы и нас, малолетних детей. Все обошлось, помогли только Божья милость, да непрестанные молитвы бабушки Матрены Филипповны.

Через 20 лет, в 1962 году, приехали в станицу Темижбекскую спасенные беженцы мать и ее уже взрослая дочь, отыскали свою спасительницу — Анну Денисовну Ноженко. Плакали, обнимались, вспоминая о своем великом горе и чудесном спасении. Помянули добрым словом и ушедшую из жизни нашу любимую бабушку Матрену.

Мне думается, что спасение от уничтожения фашистами еврейской семьи ставит моих маму Анну Денисовну и бабушку Матрену в один ряд с героями той страшной войны, хотя сами они ничего героического в этом не видели.

Кладезь мудрости

У меня были кролики, и я ходил в терны на ничейную территорию за «хмызом», веточным кормом для кроликов. В один из дней я обнаружил в кустах терновника ворох спрятанных книг. Пришел и говорю бабушке шепотком: «Бабуля, в кустах книги!». Бабушка сказала, что это станичную библиотеку наши спрятали от немцев. И я по нескольку книг тайком (каюсь!) каждый день приносил домой, читал. Бабушка затем их прятала, чтобы вернуть в библиотеку, когда уйдут немцы. Эти книги сыграли большую роль в моей жизни, они сформировали меня как человека. Когда немцев изгнали, бабушка пошла в сельский Совет и библиотеку, заявила, что у нас находятся книги из станичной библиотеки.

— А внуки у вас есть? — спросили там.

— Да, есть, — ответила бабушка Матрена.

— Вот пусть они их и читают! — заявили ей в Совете.

В шесть лет я, с помощью бабушки, научился читать. Книги потом мы все-таки вернули в станичную библиотеку.

Хранительницы домашнего очага

Матрена Филипповна Шейченко (Коваленко), моя любимая бабушка, была изумительным человеком, отдающая всю себя людям. Одно то, что она осталась с девятью малолетними детьми вдовой, смогла их сохранить, дать им всем тепло, добро, заслуживает уважения и почтения. Бабушка была глубоко верующим человеком. Мне навсегда запомнились ее слова: «Вот пусть мне дают золотые горы и попросят отречься от Бога, я никогда не предам Иисуса Христа, Бога нашего. Мне ничего не надо, кроме Веры в Бога». Бабушка Матрена могла лечить многие болезни с помощью молитв и трав, к ней люди шли за советом и помощью. Я считаю, все, что есть у меня хорошее, это, в основном, от бабушки, и, конечно, от мамы и папы.

Материнский подвиг Любви

Мама в самом начале войны была мобилизована на рытье окопов в районе Армавира и Кропоткина. Однажды она была вынуждена покинуть работу и направиться к больным и голодным детям. Если бы ее тогда задержали патрули, то дело могло бы кончиться, по законам военного времени, расстрелом. Она пешком покрыла значительное расстояние, добравшись до станицы Темижбекской. Мама совершила поистине героический подвиг, спасая нас от голодной смерти. На левом берегу Кубани на хуторах люди жили зажиточнее, чем в станице. Хорошо помню, как мама обыкновенный оцинкованный таз носила по хуторам целый день, чтобы обменять его на банку кукурузного зерна или отрубей. Самое трудное было дожить до весны. Ранней весной появлялась крапива, позднее лебеда, с голоду уже не умрешь. Оккупация была тяжелой, с начала августа 1942 года по конец января 1943 года. Мы пухли от голода, страдали, терпели унижения от немцев и полицаев, но свято верили, что освобождение скоро наступит.

Божье Чудо

В 1943 году, уже после изгнания немецких оккупантов, случилось настоящее Божье Чудо. Наш папа, гвардейский старшина, герой, примчался на машине домой, вместе с перепуганным председателем сельского Совета они привезли продукты, которые полагались каждой семье фронтовика. Это был ослепительный миг счастья, нас переполняла гордость за нашего папу, героя-фронтовика, жаль только, что он сразу же вернулся на фронт, его часть шла дальше на запад, изгоняя фашистов с родной земли.

Мама во время войны работала конюхом в колхозной бригаде, лошадей было мало, были волы, за которыми мама ухаживала, а это было в пяти километрах от станицы Темижбекской, в глухой степи. Утром она грузила початки на бричку и везла их на элеватор, возвращалась и вновь отправлялась в поездку.

С высоты пережитого

Оглядываясь на прожитую жизнь, благодарю Господа за то, что Он подарил мне столько прекрасных людей и мгновений. Особенно остро чувствуешь это в непростые дни тяжкой борьбы с коронавирусом. После лежания в больнице, трудного излечения, длительного домашнего затвора, многое переосмыслишь. Перебираю фотографии своих родных в семейном альбоме, в памяти опять и опять всплывают родные, любимые образы моих родителей, Тимофея Егоровича и Анны Денисовны, нежно любимой всеми в роду нашем Ноженко-Шейченко несравненной бабушки Матрены Филипповны.

Часто подхожу к окну, за которым уже вовсю бушует весна, радуюсь вместе со всеми пробуждению жизни. На развилке огромного тополя, почти у самого моего окна, угнездилась галка, сидит, высиживает птенцов, иногда на короткое время она покидает гнездо. Я ее подкармливаю. Я знаю, все будет хорошо. Жизнь продолжается.

Анатолий Ноженко,
г.Одинцово Московской области.