Христос Воскресе во все времена
Как встречали Пасху в советскую эпоху
Год за годом летит, одно поколение сменяет другое. И лишь христианский праздник Пасха не меняет своего значения в каждой семье. В воскресную ночь церковные колокола Кропоткинского Свято-Покровского собора и всех церквей района оповестили об удивительном факте воскрешения Бога-человека, всеобщей радости. Она неподвластна времени, переменам в обществе, взглядам и убеждениям отельных личностей. Сейчас мы с помощью читателей вспоминаем, как отмечали Пасху в годы Советской власти.
Под спудом советушек
Как-то странно было видеть по телевидению трансляцию богослужения в главном соборе страны, руководителей еще недавно советской державы со свечами в руках у иконостаса. Мы выросли в стране, где церковь отделена от государства. Многие годы была под спудом Советской власти. В 30-е годы, незадолго до Великой Отечественной войны, никто не произносил слова «Пасха», «Воскресение Христово» принародно. Шло время безбожных пятилеток. — Помню, в школе учительница убеждала нас в том, что это не праздник, его отмечать не надо, — говорит Пелагея Васильченко, — и спрашивала: кто будет красить дома яйца, поднимите руки. Класс промолчал. А в понедельник все пришли с окрашенными ладонями, с пасхальными куличами в тормозках. Мама всегда пекла пасхи, пироги, готовила домашнюю колбасу. Отец рано утром, в четыре-пять часов, возвращался из церкви с освященными яйцами и сдобой. Мы садились за стол и разговлялись. После постных будней пироги с печенью и вареньем, борщ с мясом были настоящим пиром. Тогда и жареный картофель по воскресеньям воспринимали как праздничную еду.
Не изменить традиции
— Мой прадед, несмотря на то, что работал руководителем большого предприятия, утром на Пасху собирал всю семью — детей, внуков, завтракали, а потом шли на кладбище, — вспоминает Елена К. — Никогда не забуду его напутствие, которое он передал моему отцу, а тот мне: «Власть может измениться, а семейные традиции должны оставаться всегда». Мы чтим память своих родителей, чтобы внуки приходили к нашим могилам. — И в послевоенные годы в школе учителя предупреждали: если увидим вас в церкви, на кладбище, с позором снимем пионерские галстуки и комсомольские значки, — отмечает Вера Яценко. — А мы тайком ходили в молебный дом на улице Партизанской (сейчас им.В.Рыжова в ст.Кавказской). В настоящей-то церкви обустроили клуб, где молодежь танцевала. Молились в приспособленном под церковь частном доме. Нам, молодым, было любопытно. О происходящем на службе не задумывались, просто ставили свечи. В 60-е годы, когда работала в колхозе «Путь к коммунизму», никто не стращал. Многие пекли куличи, красили яйца. Это был особенный, но не всем понятный праздник.
Ореол таинственности
— Для меня Пасха с детства остается особым днем, — говорит Марина Гук. — Помню, как мама утром приходила из церкви, приветствовала: «Христос Воскресе!». Мы отвечали: «Воистину Вос- кресе!» и садились за стол. Потом шли на кладбище. Людей много — родственники, знакомые. Общались, вспоминали, угощали друг друга. Мы, дети, впитывали особую атмосферу происходящего, но понимали, что об этом нельзя говорить вслух. В казачьих семьях Воскресение Христово отмечали, как в старину, но никогда это не выносили за пределы дома. Казачество, его традиции были под запретом.
Вкусный день
— В моей памяти многие годы Пасха больше воспринималась как сытный и вкусный день, — рассуждает Любовь Дзюба. — С годами я пришла к истине. А в 60-е годы наблюдала, как бабушка в четверг ставила тесто, в русской печи у соседки пекла куличи, сажая тесто в большие металлические банки из-под повидла и маленькие железные кружки. Помогала ей взбивать гоголь-моголь. Как мама красила в луковой шелухе яйца, украшала листьями петрушки или наносила восковой свечой крест, который не окрашивался. Удивлялась красным, зеленым, синим яйцам, которые видела у других. В церковь, в Кропоткин, ездила соседка. Она привозила освящен- ные продукты и мы разговлялись, взрослые уходили на кладбище, а нас не брали. Потом гуляли, за столом собирались родные, пели, радовались.
Картинка из детства
Для меня Пасха 60-х — это игра. С сестрами и братьями наперегонки катала цветные яйца. Соперничали, кто дальше и быстрее разгонит. Взрослые не ругали. Мы, вдоволь накатав яйца, с удовольствием их съедали. Спустя время появилась игрушка — яйцо на резиночке. Его продавали накануне Пасхи. Родители покупали как пасхальный подарок. С высоты прожитых лет понимаю и противоречивость, и я бы сказала, жестокость той поры. Мы не вникали в суть истины. Были слишком малы. Взрослые в силу безбожного времени ее не раскрывали. А радость скрыть никто не мог, как и традицию чтить этот день. И вновь трепетно бьется сердце. В воскресную полночь забьют колокола, прославят Воскресение Христово.
