Съемки останавливать не будем
Перед началом работы над очерком, подумалось, что напишу его по-быстрому в стиле «не каждый житель Кавказского района знает, кто такой Виктор Гвоздицкий…». Теперь даже как-то неловко. Действительно, материалов для публикации хватало в интернете, музее, библиотеках… Но назойливый червячок внутри меня не давал покоя, требовал большего. Виктор Гвоздицкий — единственный народный артист России, родившийся на кропоткинской земле, заметная и неоднозначная фигура в театральных кругах. Стоит о нем рассказать так, чтобы земляки знали не то, кем он был, а каким он был.
Мне пришлось окунуться в тему с головой. Прочитать книги и статьи — его и о нем, пообщаться с земляками, которые знали актера, познакомиться с отзывами коллег и режиссеров. Собрать материал мне помогли многие люди — хранители музея и его директор Виктория Рудоман, работницы библиотеки им.Луначарского Ирина Коровина и Раиса Насонова, директор СОШ №17 Людмила Таликадзе, приятельница Гвоздицкого — Людмила Алипа и журналист Александра Соколова, хранившая книги, записи и буклеты все годы после торжественного открытия мемориальной доски актера на фасаде кинотеатра «Мир». После реконструкции ее пока не вернули на место.
За семью замками
Изучать историю жизни Гвоздицкого пришлось по отзывам о нем других людей, все больше из мира Театра. Инстинктивно, не доверяя лицедейскому братству, обращалась к записям самого актера, но он предпочитал красочно описывать факты и встречи с уникальными людьми, не пуская в душу прохожих читателей. Многое пришлось додумывать, читать между строк. Так что выводы на документальность не претендуют, хотя, хочется верить, близки к истине.
В краеведческом музее Кропоткина хранятся личные вещи актера. Их передали после смерти Гвоздицкого его близкие. На массивном деревянном бюро, по-советски монументальном и неромантичном, разложены книги, тетради актера и афиша Ленинградского Театра комедии премьеры спектакля «Тень» с Гвоздицким в главной роли. Говорят, это знаковая и блестящая работа его жизни. Над ролями Виктор Васильевич работал тщательно, исписывая убористым почерком именные тетрадки. Друзья вспоминали, что уже перед уходом из жизни он привычно складывал их стопками и перетягивал лентой.
…Он остался совсем один. В 1972 году Гвоздицкий потерял отца, в 1984-м — любимую старшую сестру Веру, два года спустя ушла из жизни мать, Валентина Константиновна. Собственную семью актер так и не завел. Друзья вспоминают, что его связывали романтические отношения с журналисткой из Франции. Она уговаривала его переехать, но он остался верен Театру.
Этот стол свидетельствует об обстановке, которая окружала его в убогой ленинградской коммуналке. Аскетичную жилплощадь он преобразил в собственный театр, где главным актером был именно он, Виктор Гвоздицкий. После переезда в Москву, он часто менял квартиры, и, кажется, демонстративно пренебрегал уютом и комфортом. Его окружала настоящая жизнь, как он ее видел: премьерные афиши, программки, рисунки, фотографии с дарственными надписями.
Актерский грим производства ленинградской фабрики почти не тронут. Это черная коробочка без затей с несколькими отделениями для матовых маслянистых на вид красок. Скорее всего, они плотно покрывают кожу и превращаются в густую жижу под светом рампы. По использованным тонам понятно — хозяин любил более светлые оттенки. Друг народного артиста Виктора Гвоздицкого, знаменитый в 90-е театровед и телеведущий Павел Любимцев, вспоминал, что он предпочитал высветлять брови, чтобы казаться моложе. Виктор Васильевич преклонялся перед актерами старой школы и говорил: «Меня так неудержимо тянет к старикам, потому что мне не дано узнать старость». Оказался прав — умер от тромбоза, не дожив до 50-летия.
Коротко не формулируемый
Актерский грим был мало полезен для угловатой внешности Гвоздицкого. Он играл характером, мог быть комичным до колик и трагичным до слез. Кинокритик Зара Абдуллаева о нем написала: «Артисты все разные. Виктор Гвоздицкий — отдельный. Непридурошная интеллигентность, нерв, внебытовой лиризм позволяют этому носатому, ушастому артисту с лицом поэта и коммивояжера играть совсем разные роли… Ефремов почувствовал в Гвоздицком ясность, светлость… Поэтому и получился такой Тузенбах».
Вчитываясь в витиеватые отзывы о Гвоздицком знаменитых коллег, приходится погружаться в междустрочье. Иногда за нагромождением чугунно-кружевных оборотов выглядывает личность актера, действительное к нему отношение коллег по цеху. «Он был редкий, коротко не формулируемый артист» — произнес режиссер Петр Фоменко спустя год после ухода Гвоздицкого. Кому-то он казался высокомерным, другим — глубоко интеллигентным, одиноким и мистическим, третьим — крайне простым в общении и партнером, с которым легко работать. Но никто не считал его заурядным.
Витя и Кропоткин
Гвоздицкий родился 30 сентября 1952 года в семье учительницы математики и машиниста. Учился в двух школах, №17 и №44. Учился хорошо по всем предметам, кроме физкультуры. Хотя зарядку делал по утрам всю свою жизнь. Первые роли он впервые сыграл в школьном драмкружке. Актер рассказывал: «Первое, что я сыграл, — Жучка в «Репке». Потом я сыграл какого-то Петуха. Потом — опять Петуха в «Кошкином доме». Я просто не понимал, что можно работать артистом, что это может быть профессией. Потому что город жил без театра. В школе все знали, что Гвоздицкий читает стихи. Я ездил на какие-то смотры, не понимая, что это может быть профессией. Совсем не понимая.
…Я был домашним ребенком, всегда с пиететом относился к школе, к урокам. Хулиганом если я и был, то таким, «по секрету». Специализировался по мелким пакостям, которые не транслировались громко. Потому что я понимал: будет известно в доме сегодня же — моя мама преподавала в той же школе».
Гвоздицкий говорил о родном городе, как бы находясь над ним. Годы, проведенные в театральных столицах Союза, многое стерли из памяти, а то, что осталось, покрылось позолотой счастливого детства: «Это странное место. Юг такой нежный. Ведь в этих маленьких городках раньше были гимназии, много интеллигенции. В Кропоткине до сих пор остались две старинные школы, и все до сих пор знают, что это мужская и женская гимназии. Я застал этих старушек-педагогов с белыми воротничками, которые в городе жили, они были блестяще образованны, владели языками. Это сегодня представить трудно. Когда думаю о родном городе, то, прежде всего, вспоминаю вокзал. Я жил в Кропоткине, любя степь, любя Кубань, любя этот странный южный выговор, звезды, виноградники… Все это вспоминаю с большой ностальгией».
О вокзале Гвоздицкий сохранил самые яркие впечатления. Вместе с одноклассниками он часто после занятий бегал «поглазеть». В своей книге «Виктор Гвоздицкий: в это мгновение театра» он пишет: «Нарядная публика выходила на перрон, — (тогда это было принято и модно) — яркие атласные халаты китайских расцветок, «в пол» у дам; кавалеры, отцы семейств, — в полосатых пижамах. Все они неторопливо фланировали, торговались и покупали фрукты, семечки и ситро. Они гуляли, мы — глазели. Нужно было увидеть, не пропустить, так много! Разглядеть все сюжеты и биографии, возникающие в воображении «глазеющих», уловить запах из вагона-ресторана; часто оттуда выносили пустые коробки из-под тортов или зефира, они пахли Москвою, Ленинградом и Киевом…».
Путь к подмосткам
Спустя несколько лет на одном из таких поездов Виктор Гвоздицкий уехал. Окончив восемь классов, он уговорил родителей отпустить его в Ярославское театральное училище. Почему туда? Оно единственное в сборнике учебных заведений не указало возраст абитуриента. «Канючит и канючит — хочу ехать поступать. Ну, мы с отцом посоветовались — билет бесплатный, железнодорожный. Ярославль не видели, ну, а то, что Виктор не поступит, сомнений нет. Вот и приехали», — рассказывала мама Гвоздицкого.
Актер вспоминал, что на вступительных экзаменах педагоги его прерывали и отправляли восвояси. Он оставил всякую надежду и уже, стоя на перроне, вдруг решил вернуться в училище и взглянуть на списки. Там в самом конце карандашом была приписана его фамилия.
В этом факте есть несоответствие. Когда Гвоздицкий приезжал в Кропоткин, то рассказывал своей учительнице Надежде Тимофеевне Пушкарской, что педагоги останавливали не потому, что им не нравилось. Им уже все было понятно. Но Виктор «провалил» диктант, и его заставили переписывать. А уж после были перрон и фамилия карандашом в списке поступивших.
Надежда Пушкарская и сейчас в добром здравии и охотно делится воспоминаниями о знаменитом ученике: «Он был очень красивый парень с интеллигентным лицом. Среди своих сверстников ничем особенным не выделялся, не хулиганил. Но Витя всегда был наблюдательным, серьезным, рассудительным не по годам».
Надежда Пушкарская преподавала географию в школе №17 и работала завучем. Она была дружна с руководителем драмкружка Тамарой Васильевной Востриковой, где осваивал театральную науку Гвоздицкий.
Надежда Тимофеевна вспомнила, как однажды они повезли юных актеров школы на городской конкурс среди старшеклассников. В зале, где проходили актерские состязания было многолюдно и очень шумно. Витя должен был читать отрывок из произведения Островского «Как закалялась сталь». Все очень волновались, что его никто не услышит, но как только Гвоздицкий произнес первое предложение, зал затих. Это поразило даже педагогов до глубины души. Надежда Тимофеевна до сих пор объясняет это магией. Магией таланта Гвоздицкого. Многие, кто его знали, всегда поражались его дару «держать» зал.
Ярославское училище
Его педагогом стал Фирс Шишигин, мудрый, властный, могучий апологет старой театральной школы. Гвоздицкого он не любил, даже водил на него посмотреть какие-то комиссии. Виктор Васильевич предположил, что «как на обезьянку». Однажды Шишигин даже устно отчислил Гвоздицкого, но видимо, «забыл». Спустя много лет Виктор с изумлением узнает, что Шишигин следит и гордится его успехами. Любимчиков, впрочем, Фирс Ефимович не имел, считая «неправильным» другого своего ученика… Иннокентия Смоктуновского.
Рыцарь театра
После училища были Рижский ТЮЗ, через два года он ворвался в театральную элиту Ленинградского театра комедии. После краткого периода работы в Большом Драматическом театре, Гвоздицкий вернулся в любимый Театр комедии, но служил там лишь три года. Далее десять лет выходил на сцену «Эрмитажа», затем 12 лет своей театральной жизни посвятил легендарному МХАТу. За тридцать лет жизни до последнего мгновения отданной театру, Гвоздицкий работал в четырех городах, на восьми сценах, в штате пяти театров.
За кулисами
Гвоздицкий делил сцену с такими мэтрами советского театра и кино, как Вячеслав Невинный, Андрей Мягков, Сергей Юрский, Александр Калягин, Екатерина Васильева, Наталья Тенякова. Не со всеми режиссерами удавалось сработаться, хотя Виктор Васильевич слыл довольно гибким и исполнительным артистом. Натянутые отношения сложились с Олегом Табаковым. Несколько лет Товстоногов уговаривал Гвоздицкого перейти в Большой драматический театр. Там Виктор Васильевич проработал всего четыре года. Роль, написанную специально для него, так и не сыграл. БДТ казался ему слишком советским и вышколенным. Актер часто отказывался от ролей, страшась взяться «не за свою». Но те, что играл, запоминались зрителям надолго. Его любимыми режиссерами оставались Николай Шейко, Олег Ефремов и Михаил Левитин.
Действительно, Виктор был до конца жизни пылко влюблен в Театр, он был послушным пластилином в руках режиссеров-экспериментаторов 80-х годов. Олег Ефремов, легендарный режиссер МХАТа, говорил о Гвоздицком: «Наконец, у меня в театре появился актер, который может сыграть все». Тот играл. И главные роли, и эпизодические. Любил импровизировать. Он ни разу не сыграл первую сцену «Женитьбы» одинаково, не смущая режиссера и коллег, не передергивая сценарий, а гармонично и «своим способом».
Птица без стаи
Гвоздицкий был умен, начитан, с блестящим чувством юмора. И крайне обидчивым. Друзья вспоминали, что он мог исчезнуть на месяцы, будто наказывая своим отсутствием. Потом возвращался, как человек-праздник, забыв об обидах, которые сам же и выдумал.
В 1972 году во время единственного и короткого совместного сезона в Театре комедии Гвоздицкий подружился с Павлом Любимцевым, актером, а после театроведом, телеведущим. Даже после тридцати лет дружбы и нередких разговоров «обо всем» Любимцев и Гвоздицкий были на «вы». Даже не из вежливости, а потому что так нравилось. После смерти актера Любимцев написал несколько книг и статей о нем, пытаясь разобраться в загадке личности своего друга и приводя сотнями цитаты его и о нем. В итоге он пришел к выводу: прежде всего, Гвоздицкий был рыцарем театра.
Похожий на Пушкина (он блестяще сыграл поэта в провокационном в то время моноспектакле Гинкаса), он умел сказать языком писателей того века. Гвоздицкий говорил о себе: «Мой дневной гений — Пушкин, мой ночной гений — Лермонтов, а с Гоголем я на дружеской ноге». Воспитанный в традициях провинциального театра, он через всю жизнь пронес юношеский восторг и почти языческое обожествление Театра. Новая Москва 2000-х, столица бесконечный фестивалей и кривозеркального телевидения, не приняла и постепенно вытеснила артиста-интеллектуала, — напишет позже Павел Любимцев.
«Спасибо за память»
Это сообщение прислала мне по телефону Людмила Алипа. Они дружили с Виктором Гвоздицким.
— Он умер 12 лет назад. Долгое время я не могла смотреть телевизор, ездить на спектакли, зная, что его уже нет. Он мог столько еще дать людям!
Людмила до сих пор живет в Кропоткине. Она собрала уникальный материал из статей, писем и фотографий с актером. Людмила Викторовна и Гвоздицкий учились в одной школе №47 имени Крупской, сейчас мы ее знаем под номером 17. Но более тесное общение сложилось уже после школы. Людмила Алипа вспоминала, как Виктор приезжал из Ярославля в ореоле будущей актерской славы с этой своей «пушистой шевелюрой». В светлой тенниске и клетчатой рубашке поверх нее вместе с друзьями мальчишками он прогуливался по Красной. Он любил подшучивать и называл ее по девичьей фамилии, даже когда она была уже замужем. «Черкашенко, ты зачем кудряшки сделала?». С ее мужем Гвоздицкий тоже сдружился.
«Однажды он мне припомнил: «А ведь за тобой все мальчишки бегали». «А ты?» — кокетливо спросила Людмила. Ничего не говоря, Виктор поцеловал ей руку.
Их общение проходило коротко — актер был всегда занят. Как-то раз Людмиле пришлось лечить ногу в столичной больнице. Вдруг в коридоре отделения появился Гвоздицкий. «Ох, летит, как бабочка!», — привычно подшутил он. Виктор сказал, что очень понимает ее страдания — сам почти всю жизнь прихрамывал. Еще во время службы в рижском театре он упал с плохо закрепленного балкона и сломал шейку бедра. Врачи посоветовали ему тогда забыть о сцене…
Людмила Алипа вспоминает его роли — Занд, Пушкин, Сирано де Бержерак, Антиквар, Подколесин. «Мы смотрели «Три сестры» в МХАТе, где были задействованы самые именитые актеры. Он играл Тузенбаха так, что у меня и других зрителей перехватывало дыхание. Это действо завораживало, мы все как будто жили там, на сцене». Восторженность Людмилы Викторовны — не просто гордость от знакомства с выдающимся человеком. Это уважение и восхищение искусством и талантом актера.
— Почему ты никогда не даешь интервью, не собираешь творческие вечера? — спрашивала она Гвоздицкого.
— А надо? — не понимал он. Он был очень скромный человек и умел скрыться от шумной суеты.
В 1999 году Виктор Гвоздицкий приезжал в Кропоткин. Во Дворце культуры железнодорожников актер презентовал свою книгу «В это мгновение театра». Рассказывал о родителях, юности, учебе в школе, о театральном училище.
Занавес
Его последней ролью стал Голядкин в спектакле Фокина «Двойник», который проходил на сцене Александринского театра. Герой, желающий идти своим путем, вызывал не смех, а уважение. Голядкин томился от пошлого общества и вульгарного двойника. Гвоздицкий любил свою роль: «Охватывает такое чувство, что я больше ни в какой роли не выйду на эту сцену, ни на какую другую. Потому что это апофеоз: пять золотых ярусов, полусвет канделябров, этот зал с головами, красные ковры. Такое ощущение счастья, покоя, какое не может повториться. Я думаю: как было бы прекрасно умереть здесь по-настоящему!».
Он умер в мае 2007 года. Сначала легкая операция. Полтора года рана не заживала. Неудачная повторная операция, третья — очень серьезная. Через полтора месяца с температурой 400 вновь был на сцене в роли Голядкина. Врачи дежурили прямо во время представления. А он играл «изумительно, вдохновенно, пронзительно…». Впервые слово инфекция прозвучало в апреле. Флегмона и сепсис. Из реанимации, отравленный заражением крови, он шлет малоосмысленные записки Павлу Любимцеву. Однажды, вынырнув из бреда, Гвоздицкий напишет: «Все промысел Божий». А последними словами стали: «Съемки останавливать не будем». Ушел он неожиданно даже для врачей. Те удивлялись: «Умер, как будто устал и просто отошел к стеночке постоять».
Жизнь после смерти
Знаковое событие произошло в Кропоткине через два года после смерти артиста. В октябре 2009 года город торжественно отмечал годовщину рождения Гвоздицкого. В его честь в обеих школах были открыты мемориальные экспозиции. В музее появился стенд его памяти, а на фасаде кинотеатра «Мир» была открыта мемориальная доска. На встречу памяти актера приехали заслуженные гости, которые оставили след в жизни Виктора Васильевича: его первый режиссер Николай Шейко, заслуженный артист России Павел Любимцев, заслуженная артистка России Александра Ислентьева. Много говорили о нем…
Именно тогда невзрачная коробочка актерского грима, афиша и записи народного артиста были переданы в дар кропоткинцам.
Юлия Шигина.
х
Выноска: Виктор Гвоздицкий — народный артист Российской Федерации, сыгравший более 80 ролей на сценах крупнейших театров Советского Союза под руководством известнейших режиссеров Николая Шейко, Олега Ефремова, Георгия Товстоногова, Олега Табакова. Фильмография Виктора Гвоздицкого далеко не так насыщена, нежели театральная. Он сыграл в нескольких кинолентах, мало известных широкой публике — «Закат» и «Москва» (режиссер Александр Зельдович), «Дачник» (режиссер Сергей Урсуляк) и «Медная бабушка» (режиссер Михаил Козаков).
Выноска: Виктор Васильевич Гвоздицкий — лауреат премии И.М.Смоктуновского, в 1999 году был награжден медалью Пушкина, и в этот же год получил звание народного артиста Российской Федерации.
