Все это было не зря

25 лет со дня вывода ограниченного контингента

советских войск из Республики Афганистан

Восемнадцатилетнего Карапета Еприкяна призвали в армию в мае 1987 года из небольшого грузинского городка, где он родился и вырос. После учебки в узбекском городе Термезе молодого бойца направили в автомобильный батальон в Ташкент. Через несколько дней, без объявления конечного пункта следования, батальон погрузили в самолет, который октябрьским днем прибыл в город Кабул — столицу Демок­ратической Республики Афганистан. А там — многолетняя война… Правительственные войска и контингент советских войск — с одной стороны, формирования местных князей и международные банды профессиональных наемников — с другой. Мятежников щедро снабжали деньгами и новейшим оружием США и блок НАТО.

Война была беспощадной: брат шел на брата, афганец на афганца.

Карапет хорошо помнит, как мучительно долго тянулось время, когда огромный транспортник «Руслан» делал в небе над Кабулом предохранительные круги, чтобы сбить с прицела потенциальных охотников за самолетами. Бойцы благополучно приземлились на усиленно охраняемом аэродроме, откуда их быстро вывезли в воинскую часть на окраину города. Новоприбывшим наскоро объяснили, куда они попали, и сразу же послали делать прививки от местных инфекций.

Полтора года Еприкян прослужил в воинской части, где кроме его батальона размещались и другие подразделения. Казарменный городок окружала высокая стена из бетонных блоков и широкая полоса земли по периметру — минное поле. Аванпос­том, охранявшим дорогу из части, был «Мертвый пост», названный так в печальную память о наряде, полностью вырезанном бандитами…

Афганские правила выживания Карапет с товарищами усвоил быстро. Они были просты: всегда мыть руки перед едой и никогда не выходить в одиночку в «мирный» Кабул. А если идешь на городской базар или в ближнюю продуктовую лавку, держи напоказ сжатую в ладони гранату с выдернутой чекой. Если убьют или попытаются взять в плен, ладонь разожмется, граната взорвется и выкосит осколками пространство в радиусе до 200 метров. На солдат с гранатами, как правило, бандиты не нападали…

Еприкян вспоминает, как поначалу поразили его — и в столичном Кабуле, и в других городах и селениях — грязные, замусоренные улицы, обветшалые дома. А большинство простых жителей — в заношенной, засаленной одежде, многие — с оружием; босые грязные дети разных возрастов — и тоже нередко с оружием… Все это было очень непривычно по сравнению с далеким домом, где всегда ценились аккуратность и чистота.

Его первая поездка на «ЗИЛ-131» — в город Хайратон в составе отряда сопровождения автокаравана, доставлявшего мирные грузы. Она выдалась мирной — колонну ни разу не обстреляли. Но уже через несколько дней, когда он вел тяжело груженный военный грузовик, хорошо понял, зачем водителю в условиях Афганистана нужны бронежилет и автомат…

Шоссе Кабул-Хайратон, по которому много раз Карапет возил военные и гражданские грузы, было настоящей трассой смерти. Не раз его колонна попадала в засаду на Чирикарской равнине, где проходила эта стратегическая дорога. Об этом Еприкян говорит не­охотно. Да, бывало, горел. Да, бывало, с трудом отбивались от наседавших бандитов, часто громивших автоколонны гранатометами и малой артиллерией. Но что удивительно: даже после самых жестоких засад Карапет оставался жив, не был серьезно ранен. Только раз, во время боя, осколком рвануло запястье. Рану зашили в походных условиях, в госпиталь он идти отказался: водителей не хватало.

Кроме Хайратона были длительные марши и в другие провинции горящей в войне страны, в том числе и через знаменитый Салангский перевал и ущелье. Там было опасней, чем на прежних маршрутах. Но к тому времени в сердце Карапета уже не было страха. «На войне, особенно под обстрелом, сначала боятся все. А затем — привыкаешь ко всему. И думаешь лишь о том, что поставленную задачу нужно выполнить», — вспоминает Карапет Санасарович.

Батальон нес потери. Погибали товарищи, в том числе и те, с кем Еприкян прибыл в Афганистан из Термеза. В играх со смертью прошел 1988 год. Новый, 1989 год, солдаты ждали с особой надеждой. Ведь все упорнее становились слухи, все отчетливее звучали в эфире «радиоголоса», твердившие, что советское руководство готовит вывод войск из Афганистана.

Карапет и его сослуживцы верили и не верили в эти слухи. Каждый день они работали, выводя на смертельные трассы свои грузовики. Думать о завтрашнем дне, по словам Еприкяна, тогда было не принято: сегодня жив — и хорошо… И вдруг — приказ командования, в котором говорилось, что ограниченный контингент советских войск в Афганистане свои задачи выполнил, братскому народу оказана большая помощь, и тем самым сделан серьезный вклад в дело защиты южных границ СССР.

Их воинская часть вошла в состав группировки, обеспечивавшей вывод советских войск из ДРА. Они пропус­кали другие подразделения и эвакуи­ровали с дорог подбитую технику, мешавшую движению. По знаменитому мосту, связывавшему СССР и Афганистан, батальон Еприкяна прошел в числе последних.

После армии Карапет отдыхал совсем недолго. Вернувшись, домой в мае 1989 года, он уже в августе поступил на службу в ГОВД города Кропоткина. Окончил Высшую школу милиции в Минске в звании лейтенанта, и стал участковым уполномоченным. О его работе в милиции, а затем и в полиции, не раз писали «Огни Кубани». Ведь как не писать об участковом, рекордсмене среди своих коллег по числу раскрытых им за 27 лет службы преступлений.

Карапет Еприкян не стал обеспеченным человеком. У него до сих пор нет своего жилья… Но работу в полиции он любит. И еще он твердо уверен: советские войска в Афганистане свою миссию выполняли не зря. «Мы не только воевали с мятежниками, но и построили школы, больницы, детсады, заводы. Наши войска в то время не позволили наркобизнесу заполонить СССР дурманом», — считает Карапет Санасарович.

И никто никогда не сумеет его, ныне майора полиции, в этом пере­убедить.