В годы сталинских репрессий невинные люди
могли вдруг стать «врагами народа». Каждый боялся,
что ночью постучат именно в его дверь...
В годы сталинских репрессий невинные люди могли вдруг стать «врагами народа». Каждый боялся, что ночью постучат именно в его дверь...В парке 30-летия Победы был установлен мемориал для увековечивания памяти жертв сталинских репрессий. В то страшное довоенное время невинные люди могли вдруг стать «врагами народа». Каждый боялся, что ночью постучат именно в его дверь.В 1937 году я пошел в первый класс. У меня появился школьный товарищ Юра Чередняков. Его отец, Илья Ильич, к 40 годам дослужился до полковника, а мать Наташа, которая была на 10 лет младше мужа, занималась воспитанием ребенка. Как-то раз я засиделся у Юры дольше обычного, мы заигрались и не заметили, что время уже позднее. Вечернюю тишину разрушил настойчивый стук в дверь. Вошли трое: два милиционера и майор. Он представился уполномоченным НКВД, достал какую-то бумагу и спросил: «Вы Чередняков Илья Ильич? Пройдемте. Обвинение предъявят на месте». Юркин отец не вернулся ни утром, ни вечером, ни в последующие дни. Вскоре по городу поползли слухи о том, что Череднякова расстреляли.
Наташа таяла на глазах. Однажды, собрав Юру в школу, она долго не отпускала его, обнимала и плакала. Впервые пошла провожать сына до школы. Недалеко от школьных ворот Юрка попросил маму уйти, чтоб ребята его не засмеяли. Она поцеловала его и сказала: «Ну, пока, сыночек, душа моя! Запомни, что бы с нами ни случилось, учись хорошо!». После уроков Юра со всех ног бежал домой, чтобы порадовать маму пятеркой по арифметике. Дверь в дом была не заперта. Войдя в комнату, мальчик увидел на полу тело матери, а рядом рассыпанные таблетки. Испуганный, заплаканный, он прибежал к нам. Задыхаясь, он ничего не мог объяснить и только показывал на дверь. Моя мать в чем была побежала к живущему неподалеку терапевту. Проверив пульс у Наташи, врач сказал только одно слово: «Поздно».
На похоронах было очень мало людей. Все боялись прийти на прощание с женой «врага народа». Юра долго не ходил в школу. Приютила его у себя Наташина тетка. Через несколько недель после похорон мы узнали, что Илья Ильич жив. Подозрение в шпионаже не подтвердилось. Но домой Череднякова тоже не отпустили. Его отправили в Осетию на свинцовый рудник. По сути, это была медленная смерть: больше двух лет на рудниках никто не выдерживал. В 1940 году Илья Чередняков умер от силикоза легких, так ничего и не узнав о судьбе семьи.
Прошли годы. Юра пошел по стопам отца, поступил учиться в Московское командное училище. Сейчас он с семьей живет в Москве.
Своего сына Юра назвал Ильей, а дочь — Натальей, в честь так рано покинувших его родителей.
В последнем своем письме Юра написал мне: «20 марта моему внуку, Илье Ильичу Череднякову, исполнилось пять лет. В этот день я надел на него свою офицерскую фуражку. Я не поверил своим глазам: мой внук как две капли воды похож на моего отца. Это поразительно! Может, это определено свыше, чтобы в своем внуке я смог увидеть так неожиданно ушедшего отца? Может, это его воскресение? Глаза застилает влажный туман: «Ох, Илюша, поведу ли я в школу тебя? Доживу?». А внук четко по-военному ответил: «Доживешь, дедушка!», потом залез ко мне на колени, поцеловал меня и спрашивает: «Ну, чего ты плачешь, я же сказал, что доживешь!».
И я уверен, что Юрка доживет! Ведь обещание, данное таким маленьким, но уверенным в себе будущим офицером, должно быть исполнено!
В.Сафонов.
